Почему сократилось число симпатизирующих Украине поляков
Антиукраинские инциденты во время "Марша львовских и перемышльских орлят", прошедшего 10 декабря в городе Перемышль, на которых некоторые участники марша скандировали: "Польский Перемышль, польский Львов!", а проходя мимо "Украинского дома", кто-то выкрикнул: "Смерть украинцам!", посол назвал "российской провокацией". Как поляки на самом деле относятся к украинцам, попыталась разобраться корреспондент "РГ".
Ежегодно польский Центр исследований общественного мнения (CBOS) проводит мониторинг изменения отношения поляков к другим народам. Традиционно самую большую симпатию жители Польши питают к соседям из Чехии и Словакии и к итальянцам. Чуть меньше половины опрошенных любят испанцев, американцев, венгров, французов, голландцев и шведов. Около трети поляков симпатизируют австрийцам, японцам, немцам, грекам и литовцам. По отношению к остальным из 27 народов в списке CBOS в основном превалирует антипатия. В этой группе находятся восточные соседи Польши: россияне, белорусы и украинцы.
Если говорить о конкретных цифрах, симпатию по отношению к жителям Украины декларируют в 2016 году 27 процентов опрошенных поляков, антипатию - 34 процента, и 33 процента к ним равнодушны. Поскольку исследование CBOS проводится уже 22 года, любопытно проследить, как менялось это отношение в разные годы. В 1993 году первый опрос показал, что лишь 13 процентов поляков симпатизируют украинцам и 65 процентов испытывают к ним антипатию. Количество симпатизирующих медленно увеличивалось и достигло рекордной цифры - 36 процентов - в 2015 году, то есть после событий на Украине весной 2014 года. Антипатию к соседям испытывали на тот момент 32 процента - эта цифра, начиная с 2007 года, если и меняется, то незначительно. Таким образом, в течение последнего года количество симпатизирующих украинцам поляков уменьшилось на 9 процентов. Но и до этого их было не так уж много. А все эти годы польские политические элиты вели себя так, как будто не было этих довольно пессимистических цифр и не было проблем в отношениях Польши и Украины. Почему?
Доктрина Гедройца
В 60-е годы прошлого века Ежи Гедройц - главный редактор парижского эмигрантского ежемесячного литературного журнала "Культура", бывшего центром польской политической и общественной мысли не только в эмиграции, но и в самой Польше, где распространялся нелегально, - сформулировал новую концепцию будущей польской внешней политики. В общих чертах, она основывалась на теории, что Россия не сможет представлять угрозу для Польши, если эти два государства будут разделены полосой независимых стран, которые возникнут на территориях бывших советских республик. Поэтому целью Польши является поддержка возникновения этих государств и установление с ними добрососедских отношений, чтобы не допустить их возвращения в орбиту России. Главным условием этих добрососедских отношений, по мнению Гедройца, являлось отречение навсегда от любых ревизионистских настроений.
Несмотря на то, что с тех пор прошло много лет, и ситуация в регионе изменилась радикальным образом, с 1989 года доктрина Гедройца является аксиомой польской внешней политики. По данным местного исторического портала historycy.org, "это проявляется, в частности, в безусловном признании всех постсоветских республик, активной поддержке новых государств на международной арене и защите их интересов даже тогда, когда нас об этом не просили. Более того, часто ради этого польские национальные меньшинства были оставлены на произвол судьбы, исторические события предавались забвению, польские предприниматели, у которых возникали проблемы с властями этих стран, оставались без поддержки".
Волынская рознь
Польша была первой страной мира, которая 2 декабря 1991 года признала независимость Украины. Две недели назад - в честь 25-летия этого важного для двусторонних отношений события - в Варшаву приехал президент Украины Петр Порошенко. После переговоров с украинским лидером президент Польши Анджей Дуда заявил: "Польша стоит рядом с Украиной и поддерживает Украину". Он также сообщил журналистам, что президенты договорились о том, что в обеих странах будут чтить память поляков и украинцев, которые сохраняли человечность "во время наиболее болезненных событий между нашими народами на Волыни, где гибли поляки, но гибли также и украинцы". Из этой элегантной формулировки становится понятно, что они так и не договорились не чтить тех, от чьих рук во время Второй мировой войны и гибли люди на Волыни.
Напомним, что главным камнем преткновения между Варшавой и Киевом является память о так называемой "Волынской резне" на территориях, которые в Польше называют "восточными кресами". После проигранной украинцами войны 1918-1919 годов Волынь и Галиция были переданы под управление Польши. Несмотря на то что страна взяла на себя обязательство предоставить украинцам равноправие и автономию, в реальности ее политика была направлена на насильственную ассимиляцию и полное уничтожение украинского характера этих территорий. Но, по мнению поляков, это не может быть оправданием для зверского уничтожения польского населения во время Второй мировой войны. По данным польского института национальной памяти, всего, начиная с 1943 года, от рук украинских националистов из УПА и фракции Степана Бандеры и их пособников среди местного населения погибли около 100 тысяч поляков, включая детей. 485 тысяч были вынуждены бросить свои дома и бежать от погромов в центральные районы Польши. В ответной акции поляков против украинцев погибли несколько тысяч человек.
"Вы испытываете ненависть?" - спросили журналисты спустя 70 лет у Ежи Хмелевского, в 1943 году оказавшегося в аду "волынской резни" и участвовавшего в польской акции возмездия. "Господи, как я могу ее не испытывать? Взять полуторагодовалых детишек и насадить их на частокол! Если бы вы что-то такое увидели, то тоже убивали бы из мести, тоже бы ненавидели!" - ответил 80-летний поляк.
По данным исследования CBOS, проводившегося в 2012 году, каждый седьмой житель Польши так или иначе связан с "кресами" - от 4,3 до 4,6 миллиона поляков указали, что они сами или кто-либо из родителей, дедов, прадедов родились на этих территориях. В мае 2015 года после первого тура президентских выборов сообщество "кресовян" направило открытое письмо политику "ПиС" и будущему президенту Анджею Дуде, в котором содержались следующие вопросы: "Можем ли мы рассчитывать, что вы обратитесь к властям нынешней Украины по вопросу ликвидации позорящих польскую память памятников Шухевичу, Бандере и преступному формированию SS "Galizien"? Обратитесь ли вы к властям соседствующего с нами государства по поводу преследования, а в первую очередь, признания преступления геноцида, которое совершили украинцы по отношению к польскому народу?"
И польские власти, сделавшие ставку на историческую политику, вынуждены обращаться. В ходе прошедшего визита Петра Порошенко в Варшаву произошла его встреча с лидером "ПиС" Ярославом Качиньским. По словам пресс-секретаря правящей партии Беаты Мазурек, в ходе двухчасового обсуждения польско-украинских отношений Качиньский "подчеркнул, что независимость Украины и поддержка ее европейских устремлений являются национальными интересами Польши. Но условием сближения этой страны с Польшей и Европой он назвал решительное отмежевание Украины от преступлений УПА".
А был ли геноцид?
Но так ли необходима польская поддержка Украине? Когда Порошенко находился в Варшаве, местное издание Gazeta Wyborcza опубликовала интервью с украинским историком Ярославом Хрыцаком, который, в частности, рассказал: "Политическое сближение Польши и Украины утрачивает свое значение. Польша стала другой страной, встала на путь, который ведет ее к исключению по собственному желанию из клуба больших игроков в международной политике. Польша стремится к самоизоляции, а Украине нужен эффективный союзник на Западе. Сегодняшняя Польша не отвечает этому критерию".
Подтверждением тому является и то, что украинские политики к польским чаяниям не только не прислушиваются, но даже не делают вид, что уважают другую точку зрения. Недавно в МИД Украины рассматривали депутатский запрос Олега Мусия, который требовал выдворения из страны генерального консула Польши во Львове Веслава Мазура, посмевшего назвать Бандеру бандитом. "Как бандит может быть героем? Эти вещи нужно называть своими именами, мы не должны прятать голову в песок. Я считаю, что украинцы еще мало знают об истории, и следует показывать им все преступления, совершенные этими людьми", - говорил Мазур на заседании профильной комиссии польского сейма. За это по возвращении на Украину он был вызван в МИД, где, как сообщили депутату Мусию в украинском дипломатическом ведомстве, выразил сожаление по поводу своих высказываний. "Он не намерен больше их повторять вне зависимости от собственных взглядов, а обсуждением исторических вопросов обязался заниматься только в рамках научных дискуссий", - говорилось в ответе МИД на запрос.
Варшава также не собирается уступать, потому что электорат "ПиС" требует от своих избранников решительных действий. После долгого увлечения "европейской идентичностью" поляки возвращаются к национальной политике, в том числе в области истории. Профессор Рафал Стобецки, автор публикации "Польские историки перед вызовами 20 века", в интервью Gazeta Wyborcza высказал такое мнение: "У меня складывается впечатление, что современное видение исторической политики подразумевает удаление из сферы исторической памяти всего, что имеет постыдный характер, связано с какой-то ответственностью поляков за плохие эпизоды в прошлом". Этот подход пользуется в Польше большой популярностью, и своей победой на парламентских выборах "ПиС" обязан, в том числе, таким историческим лозунгам, которые считаются проявлением патриотизма. Поэтому, несмотря на неоднократные предупреждения украинских политиков и дипломатов, что признание "Волынской резни" геноцидом ухудшит отношения между двумя странами, в июле польский парламент пошел на этот шаг. А ведь за три года до этого - когда у власти в стране была партия "Гражданская платформа" - сейм уже обсуждал резолюцию о "Волынской резне". Тогда возглавлявший МИД Польши Радослав Сикорский убедил депутатов, что формулировка "геноцид" могла бы негативно повлиять на европейские устремления Киева, и во имя подписания Украиной соглашения об ассоциации с Евросоюзом сейм согласился с формулировкой "этнические чистки с признаками геноцида".
Такая ситуация вполне устраивала часть польской интеллигенции и некоторые СМИ, которые и по сей день делают все, что в их силах, чтобы разъяснить согражданам, что украинцы любят УПА не за борьбу против поляков, а за борьбу против русских. А для создания новой - антироссийской - государственной идеологии молодому украинскому государству просто не обойтись без Бандеры и УПА. Но внушить это, а также доктрину Гедройца, польке с "кресов", которая ребенком пережила гибель родителей от рук украинских националистов, невозможно. А проблемы в отношениях в последнее время стоят остро хотя бы потому, что ежегодно в поисках лучшей жизни в Польшу приезжают десятки тысяч украинцев, а вид на жительство в этой стране только за последние три года получили, по официальным данным, 84 тысячи граждан Украины.
Сила искусства
Осенью на экраны в Польше вышел фильм "Волынь", в котором события резни были показаны со всеми ужасающими подробностями. Благодаря силе искусства, история стала достоянием не только ученых, но и простых обывателей. Тот же Ярослав Хрыцак в своем интервью посетовал: "Я знаю, что после "Волыни" творится вокруг украинцев, живущих в Польше. У меня есть знакомые среди тех, кто там учится и работает. Большинство из них говорят одно и то же: после выхода фильма начались проблемы, люди, которые знают их уже много лет, меняют свое отношение. Мне известно даже об одной драке. Поэтому намерения авторов фильма, которые уверяют, что их целью было очищение польско-украинской атмосферы, отходят на второй план. "Волынь" создала конкретную атмосферу, а может, только удачно вписалась в настроения, которые витали в воздухе".
Неудивительно, что на этом фоне растут антиукраинские настроения среди ультраправых и националистов. В июле текущего года, после того, как в Перемышле группа польских "ультрас" напала на процессию, которая шла из греко-католической церкви на украинское военное кладбище, Gazeta Wyborcza опубликовала материал под заголовком "Почему польские националисты не любят украинцев". "Если спросить польского националиста о его отношении к Украине и украинцам, он, скорее всего, ответит, что ничего не имеет против восточного соседа и братского славянского украинского народа, но ненавидит бандеровцев и их преступную идеологию", - говорится в тексте. "Но это не дает исчерпывающего ответа. Польский националист вообще не любит чужаков. По его мнению, Польша должна быть национальной и католической, в соответствии с девизом "Бог-Честь-Отчизна", - поясняет автор материала Анджей Шептыцкий. По его мнению, польский националист ничего не имеет против того, чтобы пиво в баре ему подавала девушка, говорящая по-восточному нараспев, но его беспокоит растущее число украинцев в Польше и их общественно-политическая активность. "В глубине души он считает, что все граждане Польши должны быть поляками", - подчеркивает автор. Как считает польский националист, увеличение числа украинцев - это экономическая нагрузка для Польши. "Традиционные трудовые мигранты не являются самой большой проблемой - они действительно отбирают работу у поляков, но, чаще всего, это непривлекательная работа уборщицы или сезонного рабочего в сельскохозяйственной отрасли, из-за которой националист не будет ссориться с украинцами. Его больше беспокоит то, что все больше украинцев наживается на польском государстве, получая привилегии, о которых родовитые поляки могут только мечтать". Речь идет, в частности, о том, что украинские студенты получают от польского государства специальные стипендии, а польские беженцы с Донбасса - квартиры. При этом, в текущем году статус беженца в Польше получили лишь 53 из 1229 украинцев. И хотя очень многие поляки, в целом, согласны с мнением образного польского националиста, на деле ситуация выглядит не так трагично. Популярный аналитический портал NaTemat, анализируя претензии поляков к Украине и ее жителям, приходит к выводу: "Когда поляк знакомится с украинцем, нет и речи об антипатии. Так всегда бывает со стереотипами. Абстрактно, на общем уровне поляки могут говорить о неприязни, но на практике это выглядит иначе. В действительности мы не обращаемся к истории и, сидя за общим столом, скорее всего, не будем о ней дискутировать и спорить. Дело обстоит так же как и с россиянами: "абстрактно" мы можем их не любить, испытывать антипатию, но общение лицом к лицу, чаще всего, побеждает предубеждения и стереотипы".