Даниил Трифонов: Душа Рахманинова оставалась в России
В стремлении сравнить пианиста с великими предшественниками, критики вспоминают Владимира Горовица, Святослава Рихтера, Марту Аргерич, Евгения Кисина. К счастью, у Трифонова сформировался свой индивидуальный исполнительский стиль, в котором доминирующей чертой является столь драгоценная кристальная прозрачность послания.
На фестивале "Лики современного пианизма" вы впервые исполнили все фортепианные концерты Сергея Рахманинова. Вы освоили уже все его фортепианное наследие?
Даниил Трифонов: Нет, еще не все, но многое. Играл Первую сонату, все вариации. В феврале на "Дойче граммофон" выйдет диск с обоими трио Рахманинова, которые я записал с Гидоном Кремером и Гиедре Дирванаускайте. На самом деле к Рахманинову я пришел довольно поздно - в 21 год. И первым его произведением стала "Рапсодия на тему Паганини". До той поры ничего из его сочинений не играл. Потом был Третий и Второй концерты, вариации на тему Шопена. Я очень рад, что мне удалось исполнить цикл рахманиновских концертов в Петербурге. Прежде я уже исполнял циклы из всех его концертов в Лондоне и Нью-Йорке, поэтому был рад получить приглашение от Валерия Гергиева сыграть их в Мариинском театре. Так же позднее в этом году подобный проект состоится и в Мюнхене.
Насколько фигура Рахманинова, на ваш взгляд, ключевая в истории мировой и русской культуры?
Даниил Трифонов: Трудно сказать, но что я бы хотел отметить, так это то, что его композиторское нутро оставалось здесь, в России, несмотря на то, что он уехал в Америку, где прославился на весь мир как пианист. Русская духовная музыка продолжала быть для него источником вдохновения. Песенный язык играл в его творчестве определяющую роль: связь с вокальным началом в его мелодии была очень тесной. Неслучайно романсы занимают у Рахманинова очень важную часть творчества. Конечно, его стиль модернизировался, оркестровка очень сильно изменилась, в Четвертом концерте чувствуются влияния Гершвина и Равеля. Но его идентичность оставалась по-прежнему рахманиновской.
Обязательно знать биографию Рахманинова, чтобы уметь глубже и тоньше передать содержание его музыки?
Даниил Трифонов: Конечно, это важно знать, читать книги и статьи о композиторе, но музыка всегда говорит больше сама за себя. В момент погружения в музыку просто вживаешься в образ.
Что дает вам как музыканту сотрудничество с оркестром Мариинского театра и маэстро Валерием Гергиевым? Насколько развито ваше музыкантское взаимопонимание с маэстро?
Даниил Трифонов: Солисту всегда очень помогает, когда он может сконцентрироваться исключительно на спонтанности исполнения, когда есть некая свобода, которую и предоставляет Гергиев. Если дирижер очень чуток к солисту, это дает полет воображению во время игры и всегда очень позитивно сказывается на исполнении. Задача дирижера - создать некую связь между музыкантами и солистом. Я всегда концентрируюсь только на музыке. Конечно, каждый оркестр звучит по-своему, каждый дирижер уникален по-своему, а я сотрудничал с разными выдающимися музыкантами - с Даниэлем Хардингом, Кристианом Тилеманом , Зубином Метой, Джанандреа Нозедой, Саймоном Рэттлом, Риккардо Мути и Янник Незе-Сеген, с которым записываю все концерты Рахманинова.
То есть вам везет на дирижеров, которые дают концентрироваться?
Даниил Трифонов: Дело не в этом. Думаю, по-настоящему выдающийся дирижер понимает, что в интересах музыки, чтобы было взаимопонимание между дирижером, солистом и оркестром.
Знаменитый немецкий баритон Маттиас Герне рассказывал мне, в каком восторге был от работы с вами. Вам интересны опыты творческого общения с певцами?
Даниил Трифонов: Еще в Гнесинской школе у нас был концертмейстерский класс, во время которого было освоено много репертуара. Я сотрудничал с Ольгой Бородиной на открытии последнего конкурса Чайковского. С Маттиасом Герне мне довелось выступить несколько раз с очень интересной программой из Песен op.2 Берга, цикла "Любовь поэта" Шумана, песен Вольфа и Шостаковича на стихи Микеланджело, одни из поздних опусов Брамса. Очень интересно наблюдать за связью слов с музыкальными интонациями. Например, у Шумана в "Любви поэта" есть интонации, фразы, которые можно найти в его произведениях для фортепиано соло и понять, что для него значила та или иная интонация, понять буквально, что он хотел сказать. Летом на фестивале в Вербье запланирован концерт с Ильдаром Абдразаковым.
Осенью минувшего года на лейбле Deutsche Grammophon вышел диск Transcendental с записью всех этюдов Листа в вашем исполнении, в центре которых - цикл "Трансцендентные этюды". Долго трудились над ним?
Даниил Трифонов: Не скрою, мне пришлось много работать над ними. Цикл довольно сложный. Записи проходили в Берлине. Интересно, что в последний день записи в студию пригласили публику, таким образом, получился как бы концерт. Это, мне кажется, новый тренд в звукозаписывающем бизнесе, когда создается такой гибрид студийного и живого. У обоих способов записи есть свои преимущества. Есть спонтанные краски, которых намного легче добиться в живом исполнении, но при этом студийная запись дает четкость и ясное понимание.
Вы быстро выучиваете произведения?
Даниил Трифонов: Несколько недель учу текст, затем продолжается работа по более глубокому освоению материала. Над новыми программами я работаю, в основном, летом. Сейчас готовлю новую сольную программу с "Детскими сценами", Токкатой и "Крейслерианой" Шумана, во втором отделении - пять прелюдий и фуг Шостаковича, "Петрушка" Стравинского. Из концертов для фортепиано с оркестром - Двадцать пятый концерт Моцарта, новый концерт Шумана. Предстоит выучить Соль-мажорный Концерт Равеля. Если говорить о современной музыке, то Концерт для струнных и фортепиано Шнитке играл прошлой весной. В следующем году будет программа, которую составит только музыка ХХ века, куда войдет и одно произведение, сочиняющееся современным композитором Мауро Ланца.
Программы составляете самостоятельно?
Даниил Трифонов: В первую очередь я строю программы с Сергеем Бабаяном, стараясь в каждой из них открывать для себя что-то новое. Но вот, к примеру, за концерты Брамса пока не берусь.
Для вас не существует непреодолимых технических сложностей в музыке?
Даниил Трифонов: Серьезно поработать пришлось над Тремя пьесами опус 11 Шенберга. Хотя любопытно, что как раз-таки Шенберг мне в целом показался вполне удобным, возможно, из-за того, что я много играл Скрябина.
Как выживаете в напряженном концертном графике?
Даниил Трифонов: График насыщенный, но свободное время всегда находится. Даже если находятся пять минут, я стараюсь медитировать, чтобы восстановить энергию. Мой папа увлекается китайской гимнастикой цигун. Я же пробовал разные виды медитации, которая помогает открыть некие каналы, по которым течет энергия, что может пригодиться во время выступления. От концерта к концерту силы из себя бесконечно черпать невозможно - силы нужно черпать извне. Особенно это приятно делать на природе. На фестивале в Вербье или Аспене, где я бываю периодически и где потрясающая природа - горы, чистейший воздух, очень хорошо ходить в походы. Я совершаю многочасовые пешие прогулки. Однажды прошел пятьдесят километров.
Что вы сейчас читаете?
Даниил Трифонов: Разное читаю. Мне всегда нравились и Достоевский, и Толстой, и Уайльд. Но сейчас я читаю "По ком звонит колокол" Хемингуэя на английском. Мне интересно читать в подлиннике. После шести лет пребывания в Америке мой английский позволяет сейчас свободно читать художественную литературу на языке оригинала.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"