Росимущество выставит памятники старины на продажу
Такое право у ведомства появилось после внесения поправок в федеральный закон о приватизации. Например, Росимущество может продавать ветхие памятники старины с начальной ценой рубль за объект.
Аналогичная норма, введенная недавно в закон об объектах культурного наследия, позволяет сдавать ветхие памятники в аренду по такой же цене - рубль в год за памятник (при этом арендатор принимает на себя обязательство за семь лет восстановить его).
Специально для "Российской газеты" грядущие перемены и подготовку к ним прокомментировал заместитель руководителя Росимущества Игорь Бабушкин.
Игорь Юрьевич, с чем связаны такие радикальные изменения?
Игорь Бабушкин: В первую очередь с важностью сохранения культурного наследия, передачи его в надежные руки, которые обеспечат за памятниками старины надлежащий уход.
В Венеции, например, пустые дворцы активно продают, потому что у властей и частных владельцев нет денег, чтобы их содержать. В России за рубль будут выставлять на аукционы памятники старины. И тоже из-за финансовых дыр в бюджете. Где логика?
Игорь Бабушкин: Я обращаю внимание, что это не цена продажи, а начальная цена аукциона. С учетом востребованности она может вырасти на порядки. Но тем не менее такой подход упрощает процедуру.
А если с объектами все в порядке?
Игорь Бабушкин: Для них в этом случае другой порядок приватизации: начальная цена для торгов отталкивается от оценочной стоимости.
Какое имущество считается объектом культурного наследия?
Игорь Бабушкин: Очень разнородное. Разумеется, здания, административные, культовые и жилые, - это особняки и усадьбы. Объекты археологии - курганы и могильники, памятники павшим воинам, деятелям государства, культуры и искусства. Многие советские памятники также имеют статус объектов культурного наследия - братские могилы, бюсты, монументы. Это и памятные места, обелиски, ограды, ворота.
Например, разрушенные устои моста в городе Екатеринбурге относятся к таким объектам. В Республике Ингушетия это знаменитый Джейрахский каменный комплекс, насчитывающий более тысячи объектов.
Но далеко не все памятники могут быть проданы. Как вы понимаете, курганы, братские могилы и храмы приватизировать никто не собирается. В этом году Росимущество закончило инвентаризацию федеральных объектов культурного наследия, в целом, мы систематизировали сведения об их составе. Это необходимо для принятия дальнейших решений, что с ними делать.
Кстати, всего в федеральной собственности находится около 12 тысяч памятников, из них 5300 закреплены за министерствами и ведомствами, государственными организациями и предприятиями, которые по закону обязаны поддерживать их должное состояние. 6700 относится к имуществу казны, то есть не имеет таких "хозяев".
И стереотип, что то, что не нужно государству, может быть приватизировано, для памятников работает далеко не всегда. Судите сами - большая часть памятников из казны по закону приватизации не подлежит, поскольку это: религиозное имущество (2300); памятники археологии, могилы, захоронения (более 700); памятные места, монументы, обелиски (почти 600), комплекс Джейрах в Ингушетии (более 1100 памятников) - приватизация была бы социально недальновидным поступком, есть об этом и письмо от Республики.
Около 400 памятников используются местными социально значимыми учреждениями - музеями, библиотеками, гимназиями, художественными школами, клубами областного и муниципального подчинения. И по таким объектам наша позиция в том, что они должны быть переданы им, а де-юре - в собственность регионам и муниципалитетам. Это позволит настоящим "хозяевам" объектов надлежащим образом содержать их и в полную силу развивать учреждения. Минкультуры нас также поддержало. Сейчас Росимуществом развернута широкая кампания по передаче этих объектов, в их числе есть целые музейные комплексы. Недавно, к слову, начали передачу в Вологодской области, где памятников таких более 50, на очереди Пермь, Псков… Поддержке региональных музеев уделяем повышенное внимание, лично держу на контроле этот вопрос.
К приватизации же из нашего списка потенциально пригодно пока менее 600 памятников.
А есть критерии отбора по износу объектов? Кто оценивает?
Игорь Бабушкин: Среди критериев - наличие трещин в стенах и фундаменте. Отсутствие кровли. Конкретные критерии утверждены правительством.
В минкультуры их разрабатывали. Процедура непростая, за классификацию объекта на "удовлетворительное" или "неудовлетворительное" состояние отвечают региональные органы по охране памятников.
Чтобы выставить ветхие объекты на продажу, нужно по каждому еще собрать и большой пакет правоустанавливающих документов. Важно не кто владеет, а какие требования к охране установлены. И насколько добросовестно владельцы их исполняют, а орган по охране памятников следит за исполнением. Напомню, что с 2015 года охранные обязательства выдаются не юрлицу, а "привязываются" к объекту.
Что это дает?
Игорь Бабушкин: С момента перехода прав владелец обязан продолжать или начинать сохранение своего владения. До этого можно было здание купить, а охранные обязательства не подписать и уклоняться от них годами. Теперь охранные обязательства выдают органы по охране памятников, собственник может их просто по почте получить.
Но будут ли эти ветхие постройки востребованы?
Игорь Бабушкин: Если не предложить, то никто и не купит. А купит кто-то из физлиц или бизнес-сообщества конкретный объект или нет, будет волеизъявлением покупателей.
Затраты на их реставрацию и последующее сохранение, конечно, часто многократно превышают цену объекта. Поэтому круг тех, кто хотел бы инвестировать в объект с таким обременением, достаточно узок. И подходит не для всех объектов.
Кто же потенциальные покупатели и арендаторы?
Игорь Бабушкин: Отдельные предприниматели, физлица, иногда потомки бывших владельцев исторических зданий, которые эмигрировали. Возможно, бизнес-структуры, гостиничный бизнес. Есть примеры восстановления старых усадеб для отелей и гостиничного хозяйства. Например, на озере Селигер есть усадьба Толстых. Ее купил туристический бизнес, привел в порядок, отдых здесь пользуется спросом. В Воронежской области усадьбу купили и отреставрировали для туристической цели.
Избушка помнит Левитана
Памятники деревянного зодчества значатся в ваших планах как отдельная категория. Почему?
Игорь Бабушкин: По тому вниманию, которого они требуют. К большому сожалению, эти памятники наиболее быстро теряются. Плюс во многих городах России кварталы, которые исторически были застроены прекрасными деревянными домами, снесены или продолжают сноситься для строительства современных и, с точки зрения бизнеса, более выгодных зданий. Поэтому на сегодняшний день мы, к сожалению, уже районы сплошной деревянной застройки почти потеряли.
Город Плес возьмите. В старом духе в массе своей деревянные дома там стоят. Есть и деревянная церковь на пригорке, которую писал знаменитый Левитан. Сам Плес - историческое поселение. Часть строений там в частной собственности. То есть деньги на их эксплуатацию выделяют сами хозяева. Они по закону должны содержать в порядке свое имущество.
Покупая с торгов старый резной терем, будущий собственник памятника может делать из него офис, ресторан или гостиницу, но при этом обязан сохранять со всеми его затейливостями и деревянными особенностями. И уж не вправе его снести, чтобы построить на выгодном месте современную гостиницу.
Сколько Росимущество насчитало в федеральной собственности памятников деревянного зодчества?
Игорь Бабушкин: 502 объекта в 33 регионах. Из них 358 - в удовлетворительном техническом состоянии. И 88 - в неудовлетворительном, это в основном имущество религиозного назначения. Церкви, часовни, скиты. И школы могут быть, и сельсоветы. Но это данные только по федеральным памятникам.
В хорошем состоянии их довольно много. В первую очередь, музеи - Кижи, Малые Корелы. Есть среди таких комплексов и региональные музеи деревянного зодчества: Семенково в Вологде, Хохловка в Перми и другие. А вот по зданиям деревянного зодчества муниципальной и региональной собственности ситуация хуже, их состояние внушает тревогу. Да и количество их в разы больше.
И здесь могло бы помочь добровольческое движение. Элементарно найти такие здания, расчистить, скосить возле них траву, это по силам волонтерам. Важно, чтобы в работе участвовали профессионалы, специалисты по деревянному зодчеству.
Много еще "неопознанных объектов" деревянного зодчества в регионах?
Игорь Бабушкин: Трудно ответить. Найти где-нибудь на Севере деревянную церквушку в покинутой жителями деревне, где не бывает никаких инспекторов, довольно сложно.
В России есть ряд музеев деревянного зодчества, куда свезены объекты из таких деревень или из деревень, которые подлежали затоплению при строительстве водохранилищ ГЭС.
С одной стороны, музеи позволяют сохранять такие объекты наследия, с другой - изучать их, с третьей - популяризировать нашу культуру, историю. Было бы здорово, если бы такие музеи стали центрами волонтерства. А волонтерское движение получило развитие.
Есть, к примеру, прекрасная усадьба или запущенный парк. Местные волонтеры - школьники, студенты, члены исторического клуба могут взять шефство, расчистить этот парк на добровольных началах. По зову души. Кстати, волонтеры могут выявлять и заброшенные памятники. Но координировать их должны опять же профессионалы.
Так же и с археологическим наследием. Как один из вариантов, Академия наук или минкультуры, словом, госорганизация, могла бы брать на баланс памятники археологии в целях их сохранения, изучения. Просто охранять их - недостаточно. Они таят в себе очень много знаний, сокровищ в буквально смысле...
Одна из задач на 2017 год - определить дальнейшую судьбу для бесхозных памятников деревянного зодчества, "пристроить" их в хорошие руки. Две других - передать памятники старины региональным и муниципальным музеям. Завершить отбор памятников для приватизации.