В "Евгении Онегине" Дмитрий Крымов препарировал сюжет. А в "Мертвых душах" - исследует рождение сюжета. Так что под прицелом оказалось не само произведение, а история создания. Общепризнанный факт - эту идею Николаю Гоголю подарил Александр Пушкин. Об этом вроде бы и сам Гоголь писал, и Пушкин свидетельствовал. Правда, очень косвенно. При этом существует несколько версий, как именно это произошло. Дмитрий Крымов рассмотрел четыре.
1. Гоголь просто выхватил у Пушкина листок с записями.
2.Гоголь инкогнито просил подаяния на паперти, а у проходящего мимо Пушкина не нашлось денег и он подал "нищему" клочок бумаги.
3. Пушкин, прогуливаясь с семьей по Тверскому бульвару, вытер нос бумажкой и выбросил ее, а Гоголь тут же жадно подобрал.
4. Пушкин, отправляясь на роковую для него дуэль, сам подарил Гоголю идею, как бы с барского плеча.
Всматриваясь в изнанку литературной жизни, Дмитрий Крымов и театральную жизнь выворачивает и предъявляет зрителю. Демонстрирует и подготовку к спектаклю, и процесс гримирования, и репетиции. Вот оно - как кажется, а вот как на самом деле.
Помимо живых актеров, режиссер ввел и кукол. Этот прием Дмитрий Крымов использует часто, но именно в этом спектакле он играет особую роль - оживление неживых объектов рифмуется с чичиковским "воскрешением" мертвых душ. На сцене оказались и марионетки (в таком виде Пушкин с супругой выгуливают своих детей по бульвару), и тантамарески - (голова актера, тело куклы) и силуэтные куклы, и маски. Точнее - фотографии.
За фотоличинами Крымов прячет персонажей сегодняшнего дня. Одна прикрывает лицо актрисы маской реального директора Театрального музея им. Бахрушина - Родионова. Другие фотографии, ростовые, отсылают к культурному форуму - изображают известных худруков, видных режиссеров и политиков. В ироничном ключе с спектакле присутствует и сам постановщик - в качестве персонажа, пародийно созданного с помощью узнаваемых очков, штанов и свитера.
"Крымов" рассказывает, как он побывал в Музее-квартире Пушкина на Мойке, рассуждает о том, чем подарок отличается от воровства. Эта тема вообще плотно исследуется - вот, например, некий миф о том, что студент Тургенев пробился к гробу Пушкина и отрезал прядь его волос - совершил воровство или получил подарок? А вдова Михаила Булгаков, которая находит старый могильный камень, оставшийся после перезахоронения Гоголя и, быстро спросив: "Можно?", перетаскивает его на могилу покойного мужа. Чтто она делает - крадет или получает подарок?
Все тут выходит очень смешно. Правда щедро перемешана с легендами, одно не отличишь от другого. Некоторые факты рассказаны щедро и подробно, как, например, история об "украденном" черепе Гоголя. А некоторые служат просто фоном. Скажем, когда Гоголя угощают макаронами, которые не доел Пушкин.
Действительно, в доме Пушкина макаронами часто кормили дорогих гостей. А Гоголь так и вовсе был фанат этого нового для России того времени блюда - сам делал соус и варил строго до состояния аль-денте. В спектакле это не рассказывается, но как-то так показывается, что, когда Гоголь тоскливо всасывает в себя спагетти, оставшиеся от погибшего Пушкина, становится ясно - он действительно сильно переживал смерть поэта. Хотя и этот достоверный факт Крымов подал крайне иронично - узнав о том, что солнце русской поэзии закатилось, Гоголь начинает бегать по сцене и подвывать - "Для кого я буду теперь писать?".
Он вообще был и странноват, и обидчив. И любил не только мистику, но и мистификации. Гоголь, вольно или невольно, но будто нарочно частенько запутывал друзей. Его биографам приходится нелегко: опираться на его дневники, письма и записи - дело не всегда надежное.
Известный литературовед Юрий Лотман говорил, что Гоголь обладал трехмерным мышлением и для него не существовало ничего нереального. Так что верить его письменным свидетельствам - в том числе о том, что Пушкин ему подарил идею "Мертвых душ", - нужно с осторожностью. Все-таки для него существовало несколько правд в одно и то же время.
Так что спектакль Крымова Николаю Васильевичу скорее всего мог бы понравиться. Потому что он многомерный и нереальный. Настоящий, гоголевский.