У подруги Фаины Лоскуевой арестовали мужа за то, что он был женат на иностранке - польке из Франции. Эта иностранка и была подругой Лоскуевой. Подруга после ареста мужа пришла домой к Фаине и завела разговор о ее родственниках в США.
- Там у меня тетка, - призналась Фаина.
И подписала себе приговор. Осенней ночью 1950 года за ней пришли. Короткий обыск и в два часа ночи она оказалась на Лубянке.
- В 50-х в НКВД была мода, о ней шепталась Москва, - вспоминает Фаина Михайловна. - Они "приглашают" и говорят: "Или вы будете с нами сотрудничать, или вышлем из Москвы". Так поступили с моей подругой после ареста ее мужа. Она начала "сотрудничество" с меня.
Лоскуевой на Лубянке все рассказали и предложили такую же схему "свободы". И, не дожидаясь согласия, дали задание - разоблачить "американского шпиона", с которым она накануне танцевала на вечере в институте, в котором училась.
- Я отказалась, - рассказывает она. - Это был возлюбленный другой моей подруги. Время было послевоенное, в Москве общение с иностранцами на волне Победы не было редкостью, и я думала, разберутся. А начинался ад без вариантов… Кто же знал, что побыть на Лубянке - и уже никуда в лагерь не надо. Жизнь загублена.
Она вздыхает. Признается, что лишь с годами поняла, что не должна была в застенках Лубянки выжить. За отказ от вербовки ей назначили стандартное наказание. Ночами в комнате допросов ее допрашивали. Следователь все время что-то писал, а когда она начинала дремать, орал: "Встать!". Она вставала. "Сесть!". И так - с паузами - до утра. Когда следователь уставал, поручал отдавать команды двум помощникам. Повторный отказ от сотрудничества обернулся карцером. Она в него попала семь или восемь раз. Сбилась со счета.
- Ломали, - вспоминает Фаина Михайловна, - а ломать было нечего. Я была - сплошная пустота. Лишь бы быстрее умереть и не видеть этих рыл. А они, видно, раскусили меня и не дали так просто уйти. Где-то через неделю взяли и объявили приговор полумертвой - 8 лет лишения свободы по 58-й статье как "американскому шпиону". У меня оборвалось сердце.
Ей потом рассказывали солагерники, что она потеряла сознание, ее обкололи и на носилках привезли к поезду. В нем она и очнулась, узнала, что едет в Заполярье.
- В Воркуте дали платье с номером, телогрейку с номером, рваные валенки и мужскую шапку-ушанку, указали на нары в бараке, где нас было человек 200, - говорит она. - И началось - лесоповал, шахта, разгрузка вагонов. Но кто думал, что эта нечеловеческая работа - шанс на жизнь? Да, голодно, холодно, унизительно - конвой с винтовками и собаками шага не дает ступить, но… жизнь. Такая жизнь. Ниточка к спасению. Даже потом в Мордовии, в другом лагере, в Потьме, где болота и комары и мухи со свету сживали, была жизнь. Ведь люди вокруг, много таких людей как я, кто считал, что оболганы. Это держало. Вера в себя, наверное, еще спасала.
Освобождена Фаина Лоскуева была на год раньше окончания срока заключения - в 1957 году. В том же году ее дело было прекращено "за недоказанностью обвинения". Реабилитирована.