В прокат вышел "Коммивояжер" Асгара Фархади

Новый фильм иранца Асгара Фархади выходит в прокат в нашей стране аккурат в тот момент, когда в Соединенных Штатах вокруг него разгорается скандал. Несколько дней назад "Коммивояжер" получил номинацию на "Оскар" в категории "Лучший фильм на иностранном языке". А спустя несколько дней вступил в силу широко обсуждаемый закон, который запрещает въезд в Америку граждан семи ближневосточных государств, в список которых попал Иран. Таким образом, Асгар Фархади и другие члены съемочной группы фильма не смогут побывать на церемонии вручения премии Американской киноакадемии в Лос-Анджелесе, которая состоится 24 февраля. В прессу тут же начали просачиваться сообщения, что, быть может, для Фархади будет сделано исключение, однако сам режиссер положил конец этим этим слухам - он заявил, что в сложившихся обстоятельствах не видит необходимости ехать в США.

Особых красок этой истории добавляет то, что Асгар Фархади - совершенно точно самый известный в США и самый успешный на Западе иранский режиссер. В 2011 году его фильм "Развод Надера и Симин" сначала получил главный приз Берлинского кинофестиваля, а спустя почти год взял "Оскар" за лучший фильм на иностранном языке. Шесть лет назад было модно говорить, что Фархади дал новый импульс международной моде на иранский кинематограф. Впрочем, никакой "новой иранской волны" в кинематографе не случилось, но, очевидно, именно фильмы Фархади (наряду с картинами его опального соотечественника Джафара Панахи) определяют новое экспортное лицо иранского кинематографа. И это не то лицо, которое было еще 15 - 20 лет назад, если раньше к иранскому кино шли эпитеты "пластичный" и "поэтичный", то силами Фархади произошел его ребрендинг - теперь это строгая социально-философская проза, алгебра над гармонией.

Причина такого перерождения - влияние, которое испытывает Фархади. Кинокритики по всему миру довольно часто пытаются объяснить феномен его успеха, сравнивая его с другими режиссерами - в частности, с Кристианом Мунджиу или даже Альфредом Хичкоком. Но после "Коммивояжера" становится понятно, что Фархади следует называть "иранским Джоном Кассаветисом".

В "Коммивояжере" (как и в других своих картинах) Фархади пользуется излюбленным методом Кассаветиса - он сразу же бросает зрителя в драматургическую пучину взаимоотношений героев, минуя обстоятельную экспозицию. Перед нами - будто бы сгусток реальности, концентрированный кусок жизни. То, что в фильмах Фархади нет ни начала, ни мощного завершающего аккорда, - как раз кассаветисовский прием, который тот использовал, например, в картинах "Женщина под влиянием" и "Убийство китайского букмекера". Также особенно близким к "Коммивояжеру" при ближайшем рассмотрении оказывается и другой шедевр классика американского независимого кино - "Премьера".

Асгар Фархади - самый известный в США и на Западе иранский режиссер

Итак, в открывающей сцене "Коммивояжера" мы видим как дом, в котором живут главные герои - актриса Рана и режиссер Эмад - из-за строительных работ по соседству покрывается трещинами. Супруги, все время занятые на репетициях новой постановки - "Смерти коммивояжера" Артура Миллера - вынуждены экстренно переехать в новую квартиру. Жилье оказывается с историей - до Раны и Эмада там жила проститутка, к которой не зарастала народная тропа. Однажды Рана открывает дверь в квартире незнакомому мужчине - она думает, что по лестнице поднимается ее муж, - и беспечно уходит принимать душ. Через несколько секунд мы видим кровь на лестнице и на полу квартиры, а в следующей сцене убитая горем Рана уже в больнице с перевязанной головой и синяком под глазом.

Однако история о том, почему случилось это нападение, равно как и поиски негодяя, хоть и занимают в "Коммивояжере" заметное место, но все же не являются основным интересом режиссера. Постоянная тема Фархади - это семейный разлад, исследование невидимой ржавчины, которая разъедает отношения между близкими людьми настолько сильно, что в один ужасный момент они с оглушительным треском рушатся. Трещина в доме в самой первой сцене - конечно, символ этих разрушенных отношений. А нападение становится лишь триггером, который ускоряет семейную энтропию.

Не случайно идея мести за поруганную честь жены становится для Эмада спасительной - ненависть представляется ему не менее сильным заменителем любви, которым можно заполнить опустошенную душу. И не случайно, когда герой оказывается в миллиметре от того, чтобы отомстить, он останавливается - не потому, что жена вдруг пригрозила уходом, если он завершит начатое, а из-за того, что никакого облегчения месть не приносит. В который уже раз Фархади оставляет героев наедине с собственной растерянностью и беспомощностью - и в данном случае миллеровская "Смерть коммивояжера" с ее безжалостным финалом служит недвусмысленной метафорой жизни персонажей фильма.

Новой картине Фархади вполне можно предъявить претензии в искусственности и вторичности. И действительно, по со сравнению с тем же "Разводом" это явно не шаг вперед. С другой стороны, "Коммивояжер" все равно остается фильмом большого мастера - быть может, не самым значительным в контексте его фильмографии, но уж точно заслуживающим внимания.