Социолог рассказала о мотивах участия россиян в благотворительности

Благотворительность стала в России распространенным занятием. Каждый пятый, когда-либо совершавший добрые дела, уже считает эту деятельность важной частью своей жизни, а половина тех, кто никогда не участвовал в благотворительности, не исключают такой возможности. Какие мотивы движут участниками благотворительных проектов? Чем отличаются люди, предпочитающие оказывать финансовую помощь, от помогающих делами? Что мешает российским гражданам заниматься благотворительностью и что могло бы стать стимулом для тех, кто пока остается в стороне? Обсудим тему с социологом, старшим специалистом фонда "Общественное мнение" Екатериной Богомоловой.

Большинство благотворителей - горожане

Участники благотворительных проектов, волонтеры, активисты общественных движений социальной направленности - кто они в общих чертах?

Екатерина Богомолова: Это люди, которые регулярно или хотя бы время от времени принимают участие в решении социальных проблем. Именно таких людей ФОМ в своих исследованиях называет представителями PROактивного общества. Их гражданская деятельность включает в себя практики взаимопомощи и самопомощи, участие в благотворительности... Это может быть индивидуальная или коллективная деятельность, институциональная или неформальная. Кроме того, эта деятельность может осуществляться как в рамках какой-то организации, так и вне ее. Фонд "Общественное мнение" регулярно проводит исследования по этой тематике. У нас в итоге сложился собирательный портрет российского благотворителя. Это и мужчины, и женщины в равной степени. Они помогают не только деньгами, но и делом. Занимаются волонтерством. Проявляют гражданские инициативы. Если приложить к ним известную концепцию "Пирамида Маслоу" об удовлетворении потребностей человека, то благотворители - это люди, у которых первичные потребности удовлетворены, люди, достигшие определенного уровня жизни.

То есть преимущественно люди обеспеченные?

Екатерина Богомолова: Речь идет не столько об обеспеченных людях, сколько о людях, имеющих некие ресурсы в целом. Например, высшее образование. Благодаря высшему образованию они включены в определенное информационное поле. Вообще благотворительность - это такая деятельность, которая может развиваться только тогда, когда о ней знают как можно больше людей. Кроме того, благотворители - это в большинстве своем люди, проживающие в городах-миллионниках. Конечно, распространена взаимопомощь и в малых городах, и в средних, но в городах-миллионниках больше развита инфраструктура, выше уровень жизни и поэтому там больше возможностей заниматься благотворительностью.

Это, как я понимаю, самые общие наблюдения. А что говорит о российском благотворителе социологическая цифирь?

Екатерина Богомолова: В совместном исследовании с порталом "Добро.Mail.Ru" мы получили следующее. Более 80 процентов людей, оказывающих помощь взрослым, проживают в городах. Их возраст - от 30 до 50 лет. Примерно 60 процентов благотворителей женаты или замужем, 65 процентов имеют детей. Это люди, которые получили образование, состоялись в карьере, имеют стабильный доход. Совсем молодые и старики-пенсионеры реже занимаются благотворительностью. Их доля среди помогающих существенно ниже. Здесь очень важен и показатель пользования Интернетом. У нас есть вопрос, который мы запускаем во все наши еженедельные опросы: когда последний раз вы пользовались Интернетом? Так вот, 66 процентов благотворителей выходят в Интернет каждый день. Это еще одно информационное поле, в которое включены люди, желающие кому-то помогать. Имеет значение и статус занятости. Например, 11 процентов благотворителей занимают руководящие должности.

Никто не готов помогать взрослым людям

Кому помогают чаще и охотней?

Екатерина Богомолова: Если говорить о незнакомых людях (помощь знакомым - это отдельная история), то незнакомым людям помогают 46 процентов опрошенных. Также был вопрос о готовности помочь: "Кому вы готовы помочь в первую очередь?" Имеется в виду готовность помогать детям, взрослым или пожилым людям. Половина опрошенных отвечают, что возраст не имеет значения. Именно детям готовы помогать 32 процента респондентов, пожилым - 12. Готовность помогать взрослым выразили только 2 человека из 533 опрошенных (в статистическом выражении это 0 процентов). Детям помогают и готовы помогать значительно чаще.

О готовности помогать животным не было вопроса? Что-то мне подсказывает, что коты и собаки оказались бы здесь на втором месте после детей, даже стариков бы обошли.

Екатерина Богомолова: В нашем исследовании мы об этом не спрашивали, но другие опросы подтверждают ваше предположение. Что касается готовности помогать взрослым людям, то она практически нулевая. Считается, что взрослый человек может прокормить себя сам и помочь себе сам.

Чаще помогают деньгами, гораздо реже - делом

Каким способом российские граждане скорее готовы помочь - деньгами или делом?

Екатерина Богомолова: Почти половина опрошенных - деньгами. Это не трудозатратно, это не требует времени и каких-то усилий. На втором месте (33 процента) помощь вещами. Делом готовы помогать 27 процентов респондентов. Донорством - 6 процентов. И 9 процентов отвечают, что их помощь выражалась бы в чем-то другом.

Какие мотивы движут теми, кто помогает или готов помогать?

Екатерина Богомолова: Нас не интересовала мотивация. Мы обращали больше внимания на социальную дистанцию: знаком или незнаком человек с теми, кто нуждается в его помощи, и что из этого следует. Мотивы разнятся. Есть, например, чистый личный альтруизм, помощь из добрых побуждений. Иногда кому-то хочется чувствовать себя хорошим, добрым человеком. Есть системная волонтерская деятельность, в которой участвует прежде всего молодежь - ее привлекает возможность новых знакомств, социальных контактов. А бывает и так, что человек однажды попал в трудную жизненную ситуацию, понял, как тяжело из нее выбираться, и, справившись, решил помогать другим, попавшим в такую же ситуацию. Есть еще и корпоративная благотворительность, когда крупные компании начинают кому-то помогать.

Корпоративная благотворительность имеет обычно имиджевый характер?

Екатерина Богомолова: Мы спрашивали людей: как вы думаете, это пиар или реальное доброе дело? В 2010-2011 годах большинство отвечали: да, это пиар. А в 2012 году вдруг 41 процент опрошенных сказали, что это благотворительность, 39 процентов - что это реклама, а остальные затруднились с ответом. Случился такой переломный момент в общественном мнении.

Трудные испытания пробуждают у людей взаимовыручку

Можно ли по результатам ваших исследований сделать вывод, что благотворительность в России динамично развивается: в таком-то году ею занимались столько-то человек, а в нынешнем столько-то?

Екатерина Богомолова: Масштабной динамики нет. В 2014 году 76 процентов российских граждан заявляли, что не имеют опыта благотворительности.

А сейчас?

Екатерина Богомолова: И сейчас примерно столько же. Колебания есть, но они незначительны. По мнению экспертов, очень большой сдвиг произошел именно после 2014 года.

По пальцам можно пересчитать благотворительные фонды для оказания помощи взрослым людям

Чем они это объясняют?

Екатерина Богомолова: Это не объяснение, а скорее предположение: финансовый кризис, падение курса рубля, снижение уровня жизни... Каким-то парадоксальным образом все это послужило развитию благотворительности. Некий прогресс в этой сфере произошел. Причем прогресс не количественный, а качественный.

Этому есть какое-то объяснение?

Екатерина Богомолова: Я бы это объяснила мобилизацией сил в критической ситуации. Трудные испытания пробуждают у людей взаимовыручку, желание прийти на помощь ближнему. В этом смысле весьма показателен был 2013 год, когда произошло наводнение в Крымске. Стихийные бедствия вызывают подъем благотворительности, всплески волонтерства. Но вообще, по словам экспертов, благотворительность стала не столько более распространенной, сколько более осознанной. Люди начали задумываться: а любая ли помощь является помощью и во благо ли она? Например, коммерческие компании, помогающие детским домам, стали размышлять: вот мы возим игрушки, приезжаем с елкой и устраиваем детям новогоднее представление, а та ли это помощь, которая им нужна? Исследования показали, что бесконечные денежные вложения или огромное количество подарков, которые получают детские дома, - все это, во-первых, с коррупцией связано, а во-вторых, развивает у детей иждивенчество: мол, придут добрые дяди и тети, которые нам что-нибудь подарят. В долгосрочной перспективе это не очень хорошо, так как по достижении восемнадцати лет человек, уже взрослый, выходит из детского дома в убежденности, что все ему должны, потому что он сирота. Эксперты пришли к выводу, что лучше, например, развивать институт наставничества применительно к детским домам или институт усыновления. Пусть лучше эти дети попадают в семьи или пусть у них перед глазами будет пример человека, который способен самостоятельно жить, работать, хорошо себя обеспечивать. У нас ведь детские дома - достаточно закрытые учреждения. Выходя из них, дети подчас не знают, как пользоваться метро, как вести себя в кино. Их надо социализировать, а не задаривать. И если раньше благотворители рассуждали так: мы помогаем, неважно чем и как, главное, что мы есть и делаем доброе дело, - то теперь стали задумываться: а во благо ли наша помощь? Это определенное движение вперед. Именно на качественном, а не на количественном уровне.

Лишь 7 процентов граждан доверяют благотворительным фондам

Что сильнее всего препятствует развитию благотворительности в России?

Екатерина Богомолова: Недоверие к благотворителям и недостаток информации. Спонсоров можно найти, для этого у благотворительных фондов уже разработаны определенные механизмы. Но в обществе сложились стереотипы, мешающие развитию благотворительности. Например, люди думают, что помогать можно только большими деньгами, а если перечислить десять рублей, то это роли не сыграет. Человек рассуждает так: чтобы помогать, надо иметь много денег, а у меня их нет, я сам нуждаюсь в помощи. О том, что помощь возможна в пределах ста рублей, если это помощь достаточно массовая, никто не думает. И еще один стереотип: считается, что не нужно рассказывать о своих добрых делах, что это некрасиво - афишировать свою благотворительность.

А что, надо всему белу свету поведать, что ты, например, помогаешь сироте или переводишь личные средства какому-то детскому дому?

Екатерина Богомолова: Да, об этом надо рассказывать. Чтобы тем самым расширялось информационное поле благотворительности. И чтобы вы своим личным примером могли еще кого-то сподвигнуть на доброе дело. Не стоит думать, что, рассказывая в тех же социальных сетях о своей помощи кому-то, человек хвастается. Он не хвастается, а как бы говорит: я делаю вот так, и вы тоже так можете. И это очень мощный инструмент. В декабре 2016 года многие благотворительные фонды проводили флеш-моб в социальных сетях. Они просили тех, кто перечислял деньги, не стесняться рассказывать об этом. Я и сама поначалу стеснялась, думала, скажут, что хвастаюсь. А потом перестала так думать.

Вы оказываете кому-то благотворительную помощь?

Екатерина Богомолова: Да.

Раз об этом стоит без стеснения рассказывать, расскажите, пожалуйста.

Екатерина Богомолова: У нас в ФОМе в 2016 году было два благотворительных проекта: мы покупали книжки для одной сельской библиотеки в Московской области, а кроме того, перечисляли деньги в фонд "Старость в радость".

Это корпоративная благотворительность. Но вы и лично кому-то помогаете?

Екатерина Богомолова: Да. Как раз в ходе исследования, который мы проводили совместно с "Добром Mail. Ru", меня заинтересовала проблема помощи взрослым. Оказалось, пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать, сколько в нашей стране благотворительных фондов, которые занимаются помощью взрослым людям. Многие из них, согласно своим уставам, работают по принципу: исполнилось человеку восемнадцать лет - все, он уже взрослый, и мы ему больше не помогаем. И я стала помогать фонду "Орби" и фонду "Живой". Перечисляла туда деньги через портал "Добро Mail. Ru". Это очень удобный портал, через него можно выбрать конкретного человека, узнать его историю и помогать ему. Еще один фонд, которому я помогала и деятельность которого мне очень импонирует, - благотворительный "Фонд Ройзмана", в Екатеринбурге. Они помогают малоимущим семьям и людям с ограниченными возможностями. Им очень нужна помощь не только деньгами, но и вещами, волонтерская помощь.

Какие взрослые люди нуждаются в благотворительной помощи, если это не старики и не больные?

Екатерина Богомолова: В жизни всякое случается. Допустим, попал человек в тяжелую автомобильную аварию. Или болезни. Они бывают разные, рак, например. Такие болезни нередко весьма продолжительны, и пока человек борется с ними, ему нужна материальная поддержка. А бывает и что-то внезапное, резкое - инфаркт, инсульт. Здесь тоже требуется помощь. Но кто-то думает, что только дети и старики бывают беспомощны, а взрослые сами себя обеспечивают и сами в силах себе помочь. Но за взрослым человеком, как правило, стоит семья. Он несет ответственность за своих детей и родителей. В нашем исследовании были фокус-группы с людьми, которые имеют опыт попадания в сложную жизненную ситуацию. И мы у них спрашивали, каковы были их первые действия, от кого они ожидали помощь, куда обращались. Естественно, первыми приходят на помощь родственники и друзья. Но рано или поздно этот ресурс заканчивается и начинаются большие мытарства: люди принимаются ходить по разным инстанциям, пытаются добиться помощи от государства, рассчитывают на некие субсидии, квоты... Но какие-то случаи не подпадают под это, какие-то лекарства государство не может предоставлять бесплатно, с какими-то тяжелыми формами рака не способно справляться... И только после того, как человек лоб расшибет себе обо все эти инстанции, он обращается в благотворительные фонды.

Почему не сразу?

Екатерина Богомолова: Это еще один стереотип: многие думают, что благотворительные фонды связаны с мошенничеством. По нашим опросам, лишь 7 процентов граждан доверяют благотворительным фондам. Благотворительный фонд - это последнее, куда люди обращаются за помощью. Потому что не доверяют. А не доверяют из-за недостатка информации. Или в принципе не знают о возможности. Возможности обратиться в благотворительный фонд.

Надо избавиться от стереотипов

Как российское общество относится к благотворительной деятельности?

Екатерина Богомолова: Около 80 процентов людей считают, что это важное и нужное дело.

Можно ли сказать, что в России возникла мода на благотворительность?

Екатерина Богомолова: Вы спрашиваете о моде на нее в светских кругах или имеете в виду общество в целом?

Я имею в виду второе.

Екатерина Богомолова: В 2014 году 76 процентов российских граждан вообще не имели опыта помощи кому бы то ни было. О какой же моде тут можно говорить?

А в мировом рейтинге благотворительности Россия на каком месте?

Екатерина Богомолова: Все зависит от того, что понимать под благотворительностью и как ее измерять. Например, существует британский фонд CAF. Он занимается поддержкой и развитием филантропии. В России это фонд имеет свой филиал. Так вот, они ежегодно составляют мировой рейтинг благотворительности. И у них очень часто на первых местах оказываются страны третьего мира, где благотворительность инициируется государством. В среде исследователей идет спор, можно ли считать добровольчество и волонтерство благотворительной деятельностью, если все это диктуется сверху. Конечно, в Европе и тем более в Америке - на родине волонтерства, благотворительность развита гораздо сильнее, и она не связана с государством. У нас же благотворительность только начинает развиваться в том ключе, как это происходит на Западе. В ней пока много спонтанного, несистемного. Скажем, случилось стихийное бедствие - люди мобилизовались. Или случилась Олимпиада в Сочи - появились тысячи волонтеров.

Что, по-вашему, необходимо сделать, чтобы благотворительность в России приобрела необходимый масштаб, стала гражданской потребностью многих людей?

Екатерина Богомолова: Для этого, во-первых, надо перестать думать, что взрослый человек способен сам себе помочь. Во-вторых, не считать, что благотворительность - это обязательно большие деньги. И в третьих, не стесняться рассказывать о своих добрых делах.

Визитная карточка

Екатерина Богомолова - социолог, старший специалист фонда "Общественное мнение". Родилась в городе Снежинск Челябинской области. В 2009 году переехала в Москву. В 2015-м окончила бакалавриат и магистратуру факультета социологии НИУ ВШЭ. Темы дипломных работ: "Волонтерство в России: типичные акторы и институциональные структуры", "Открытый вопрос как инструмент институциональной коммуникации: кейс массового опроса".

Работает в фонде "Общественное мнение" с 2013 года, ранее имела опыт работы в маркетинговых агентствах. Сферы научных интересов: гражданский активизм, социальные инновации, методология анализа данных массового опроса, анализ качественных данных. Интересы сформированы во многом благодаря научному руководству О. А. Оберемко (НИУ ВШЭ) и Е. С. Петренко (ФОМ). В ФОМе занимается некоммерческими исследованиями гражданского общества и внутренними коммуникациями. Ее кредо: "В благотворительности, как и в любом другом деле, самое главное - уверенность в собственных силах".