Поделиться
А "Не только любовь" - первая опера Родиона Щедрина, написанная в 1961 году и посвященная жене - Майе Плисецкой. В основу либретто Василия Катаняна положены рассказы Сергея Антонова о жизни послевоенной деревни. Казалось бы, такая "правильная", очень советская тема, должна была сделать молодого автора любимцем властей. Однако сценическая судьба оперы незавидна. После нескольких показов в Большом театре ее запретили. Почему?
Сегодня это становится понятным: слишком уж подлинной, слишком настоящей, "взаправдашей" жизнью веет от этого произведения. Музыка оперы (да и почти весь текст) построен на частушечных напевах, протяжных народных песнях, деревенских плачах и причетах. При этом главным исполнителем музыки является хор (и здесь нельзя в очередной раз не восхититься мастерством воспитанников Академии молодых оперных певцов и их бессменным руководителем концертмейстером Ларисой Гергиевой, создавшим такое упоительное многоголосие). Оркестр под управлением Валерия Гергиева ведет свою партию чрезвычайно деликатно, создавая полное впечатление, что он - лишь фон повседневной деревенской жизни, некое явление природы наподобие дождя, солнца или дышащей пашни… Музыкой, словно запахом молока, здесь пропитано все, но ее изощренная ненавязчивость только оттеняет суть характеров и драму, разыгрывающуюся на сцене.
Сюжет прост: мужики в деревне - на вес золота, всех перебила война, стоит ли удивляться, что председатель колхоза Варвара Васильевна (ее блестяще исполнила Екатерина Сергеева) влюбляется в заезжего хлыща Володю (Александр Трофимов). Но у него, "брюки дудочкой, кепка с пуговичкой", есть юная невеста (Наталья Павлова). Так что вся любовь "председательши" остается лишь страданием, глубоко похороненным в ее сердце. Сам Родион Щедрин называл свою оперу "деревенским "Евгением Онегиным". Замысел явился у него, когда композитор побывал с фольклорной экспедицией на Вологодчине. В мемуарах он вспоминает: "Омужичившиеся, почерневшие на ветрах и стужах женщины вершили матриархат. Из-под их мазутных, засаленных, задубелых от пота телогреек, разивших супефосфатом и комбикормом, каждоминутно грозил вырваться наружу и взорваться истерикой выплеск секса. Папаша Фрейд накатал бы здесь свою лучшую книгу!.. Хрипло, надсадно, отчаянно, тоскливо голосили они частушки".Часть этих частушек напрямую вошла в арии и хоровые партии: "Ухажеров у нас нет, мы заявим в сельсовет, В сельсовете разберут и по милому дадут!"
Однако удивительно, что постановщикам спектакля (режиссер Александр Кузин, художники Александр Орлов и Ирина Чередникова) удалось создать из этой плоти жизни отнюдь не грубо-натуралистическое, а пронзительно-нежное, акварельное зрелище. Вся декорация - три березы, уходящие в небо, брошенный прицеп к жатке, да грубые лавки вокруг. По ходу дела они становятся то забором, то скамеечками для деревенских посиделок. И костюмы персонажей столь же выразительны и условны: какие-то хмурые дождевики, под которыми не угадать пол героя. Но сбрось их - и поляна расцветает яркими косынками да ситцевыми юбчонками.
Конечно, этой акварельности очень способствует и стиль музыки, в котором отчетливо слышна звукопись 60-х, и манера исполнения. Сцены роковой кадрили, например, здесь звучат как-то по-особому вкрадчиво. Но за этой мягкой вкрадчивостью угадываются будущие бури.
Примечательно, что в реплики героев автор оперы вставил и цитаты из "идеологически верных" статей своего времени. "Сумбур вместо музыки!" - кричит, например, сельский паренек Володе, оценивая его пение. И эти пародийные цитаты тоже очень внятно показывают слушателю всю ту огромную разницу, которая отделяла глянец заидеологизированной "народной темы" от подлинно народного произведения Родиона Щедрина.