Кто и зачем создает и марает граффити героев нашего времени

Санкт-Петербург захлестнула волна гашения граффити. На лице культового актера Сергея Бодрова вандалы расписались желтой краской: "Потрачено". Музыканта Виктора Цоя "забанили" черным валиком. Героя Донбасса Моторолу замарали гнусной надписью. На шее Героя России выжгли свастику. Граффити другого Героя России оскорбило жильцов дома напротив, в чьи окна он смотрит. Вспышка вандализма натолкнулась на ответ петербуржцев. Они добились легализации части граффити, которых в Питере не счесть. И стоят на своем - уличные портреты надо рисовать.

Мертвые или бессмертные

На портал "Наш Санкт-Петербург" пришли две жалобы на граффити, связанные с героикой. Одна из авторов Елена Оплачко. В окна ее дома смотрит граффити погибшего Героя России.

- За год я похоронила мужа и отца, - женщина ведет на лоджию, - а мне каждое утро в окно смерть улыбается. Кто за меня решил, что я должна видеть эту пытку?

Утрат Елены не видит улица. А то, что герои мертвые, для нее важнее того, что они бессмертные.

Цикличность запросов эпох на героику и комфорт вечна. Новизна очередного цикла в том, что креативное мещанство требует равноправия с героями

- У меня теперь репутация "бандеровки", - делится она. - А я всего лишь предложила за свои деньги нарисовать Винни-Пуха или цветы. Мне отвечают, что большинство за граффити героев, а сказки и абстракция на домах уже есть. Никому нет дела, что из-за этого большинства я вынуждена продавать квартиру и переезжать.

Елена у порога просит: "Не надо травли". И хлопает дверью. В голове как лязг засова: "Дожили". Тогда как защитить героев от тех, за кого они отдали жизнь?

Два брата

Звонок на мобильный из Дебальцево раздался в ночь.

- Брат, - Герману Владимирову в Петербург звонил брат Дмитрий Филиппов. - Тут танки плавятся. Ты это... за меня живи.

Связь оборвал звук взрыва в ухо. Арт-галериста Германа Владимирова как контузило. В 2014-м он был против поездки добровольцем на Донбасс "Димки-чудака", а теперь ездит в Донецк и Луганск на работу. Брат "Димки" - директор и создатель первого в России музея Новороссии. Он начинал с челночных отправок гуманитарной помощи на восток Украины. В одной из поездок пересекся с петербуржцем Вадимом Шах-Назаровым. Тот тоже думал, что просто передаст Донбассу груз. Но "заболел". Выпросил фотографии ополченца Моторолы у Владимирова. И по фото продолжил знаменитую петербургскую галерею граффити - Владимира Высоцкого, Альберта Эйнштейна, Сергея Бодрова - до полусотни знаковых имен, еще одной - героев новейшего времени.

Теперь бизнесмена Шах-Назарова ждет суд. Его граффити незаконны. Владимиров уже обивает пороги судов. У музея отнимают здание. Герман чуть не сдался, но случилось чудо - позвонил брат.

- Как откуда? - Дмитрий шутил на разрыв мозга. - С того света.

В 38 лет Владимиров чуть не поймал сердечный приступ. Перед ним стоял брат с двумя детьми и женой. Выжил. Но с братом они опять не разговаривают. Герман причиной считает "афганский синдром" брата. Тот кривится: "Выкарабкаюсь".

В чем сила Брата, Кузнеца и Моторолы

С Вадимом Шах-Назаровым едем к той самой трансформаторной будке, что перессорила пол-Петербурга. За окном стройные ряды бетонных "джунглей" спального района Металлострой. Вадим не понимает, что происходит.

- Не было бы этих стен, если бы "Да!" не сказали местные. - Шах-Назаров показывает на "Данилу-Мастера", отспреенного на стене в стиле героя комиксов. - Это "Кузнец" - бренд Металлостроя, наше первое граффити. Когда мы собирали гуманитарную помощь для Донбасса, люди удивили. Несли компьютеры, медикаменты, детские коляски, новую обувь. Мы до сих пор не все отвезли. В один из приездов в Донецк, когда увидел, как 20-тысячная толпа на похоронах Моторолы говорит ему, добровольцу: "Спасибо", мозги на место встали. Все в пазл соединилось - своих знать надо.

Большинство за граффити героев. Никому нет дела, что из-за этого большинства я вынуждена продавать квартиру и переезжать

Подъезжаем к будке-граффити. Моторола смотрит в небо. Мимо идет прохожий с собакой.

- Иван Шитов, - представился. - Я не знаю, кто против граффити. У нас офицерский дом, все - за.

Округа, после того как граффити замазывали трижды, выдвигают две версии разборок. Первая - "бандеровское подполье". Вторая - "бомберы". Или уличные художники-радикалы. Они против легализации граффити.

Петербург-Ленинград и питерские

Хворосту в костер подозрений против "подполья" подкинул паста-бар "C1tizen". Его шеф-повар Григорий Пашукевич граффити Моторолы назвал "дембельским альбомом автомойщика" (Герой ДНР работал на АЗС в Ростове-на-Дону - В.Е.). Скриншоты с его поста в Facebook не просто разлетелись по сетям. Интернет под хештегом #НеходивC1tizen показал характер блокадного Ленинграда-Петербурга - люди перестали ходить в бар. И хотя из заведения уволили Пашукевича, бар опустел и закрылся.

Но тут как обухом по голове - фашистская свастика на граффити. Закрасили. Еще одна.

Первые ответы на вопрос почему - команда Шах-Назарова нашла в социальных сетях. Самые безобидные посты о том, что "рисовать надо мишек-зайчиков", а если героев, "то там, где они родились". Дальше - оскорбления, а еще "Свастика - вечность". Следы свастики вели к форумам фанатов "Зенита" и чатам бомберов . Но самое главное, что поняли Шах-Назаров и команда, - большинство их собеседников лет 12-14. И для них нападение на портреты героев - игра, погоня за "лайками".

- Вот в чем проблема, - делится открытием Вадим, - "питерских" народилось, а ленинградцев и петербуржцев все меньше. Это нам кажется, что только у нациста поднимется рука нарисовать свастику. А "новым питерским" в голову не приходит, что из-за свастики они могли не родиться.

Гулянье по сетям навело на простую мысль - игра в игру, когда все "по приколу", легко переходит грань, когда сбиваются прицелы. И "художники" начинают мазать мимо. Например, "потрачено" на граффити Сергея Бодрова. Этим словом в русской версии модной интернет-игры GTA обозначается убийство главного героя "городских войн". Так в своем Питере бомберы вывели за черту городского братства "Брата". Лишь за то, что его рисовали райтеры - легальные уличные художники. Их нелегалы-бомберы презирают за то, что они получили городской заказ на граффити.

Герои не святые

Растяжка на улице зовет на открытие памятника добровольцам всех локальных войн от Афганистана до Донбасса. На его открытие собирался директор музея Новороссии Герман Владимиров, но у него суд - собственник его, арендатора, выселяет за то, что музей то жгут, то "бомбят".

И Владимиров, и Шах-Назаров не раз себе задавали вопрос: почему с ними судятся, на них жалуются, им мстят?

- Дело не в том, - считает Герман, - что герои потому и герои, что опасны и неудобны. Дело в том, у нас есть те, кто как бы "стесняется", что они есть.

Подумалось, что вот где-то здесь и скрыта еще одна причина инстинктивного желания зачеркивать граффити. Ведь "незнание" взрослых, равно как и попытки канонизации Моторолы или Гиви, за которой кроется желание эксплуатации человеческой самоотдачи, передаются как инфекция. И дают отрыжку детского отрицания героики.

За кем будущее

К открытию памятника художник Сергей Гапонов пришел рано. Это его граффити замазывают.

- Ну и что? Вот, - он показывает на камень, прикрытый холстом, - будет еще одно намоленное место.

Гапонову лишь 26, выглядит и того на 18. Но когда взялся за граффити, говорит, состарился. "Не люблю гаджеты", - сознается. Он заметил, что они разъединяют. Еще в его детстве малыши и подростки дружили стайками. Теперь - с гаджетами. Его сосед, лет 10 - 11 от роду, когда узнал, что Сергей создает галерею героев, удивился.

- Зачем? - спросил. - Будущее за профессионалами, а не за фанатиками.

Гапонов не понял. Эрудит просветил. "Профессионалы и фанатики" - это игра-стрелялка. Там в мегаполисе идет война между героями и фанатиками-террористами. Но приходят профессионалы и стирают между ними грани - наводят порядок. Сергей играть не стал.

- Вот зря, - скажет Дмитрий Филиппов, доброволец из Петербурга, раненый под Дебальцево. - Что-то там есть. Профи они ведь, живые деньги. Те же западенцы, любые коллаборанты суются в пекло "гроши робыты". А донецкие, они за свою землю, откуда их хотят счистить. Как вшей. Вроде все одно: шлеп в башку кусочек свинца. И точка. Но у донецких за погибшим встает сын, сват, брат. За бандеровцами, хоть они так же любят свою землю, тоже брат, но их брат - "заробитчанин". Типа профи. Он по миру на заработках. Это я к тому, что дух сильнее бабла. На войне герой быстро становится профи, а вот профи героем...

Он вспоминает, как сто раз видел: первыми в атаку у карателей "Айдара" шли новобранцы. Профи понимали: это почти верная смерть. У ополченцев первыми шли Моторола, Гиви...И только в виртуальном мире можно вверх дном перевернуть то, что не сдвинуть с места в реальности. Художник Сергей Гапонов не жалеет, что не стал упражняться в "стрелялке".

- Я вот думаю, что мы не понимаем, что хорошо живем, - делится он, - раз не только через "вирт" зачеркиваем героев. Я за комфорт. Тоже надо. Зажираться не надо.

Как ему неохота играть, так с ним неохота спорить. Похоже, цикличность запросов эпох на героику и комфорт вечна. Новизна очередного цикла, пожалуй, в том, что креативное мещанство требует равноправия с героями. Когда его почти добивается, "банит" героев не только в своем сознании. И то, что есть такие люди, как команда Шах-Назарова и Герман Владимиров, оставляет надежду. С ними можно проиграть битву - граффити, но нельзя проигрывать сражение - за доктора Лизу, за Гиви, за детей.

Между тем

Граффити как искусство. Свобода или заказ?

- Райтерство из андеграунда прекочевало в коммерцию, - говорит член жюри международных конкурсов граффити, райтер Алекс (Михаил Гришанков). - Им управляют капризы заказчиков, они убивают свободу.

Москвич Алекс в Петербург перебрался ради творческого выживания;

- Москва кует деньги,- объясняет он, - а Петербург ищет. В Москве тоже есть спрос на героику, но он другой. Памятники-граффити приходится делать живым людям за то, что у них есть деньги. А Петербург с Высоцким, с героями-ополченцами бьет как наскальная живопись на первобытнй мозг на 12-16-летних. Их это цепляет. Ленинград-Петербург на рубеже веков первым оценил демократичность "низкого" жанра граффити и ввел культурный стандарт на уличное арт-исксство. Тогда граффити были "глотком свободы". Потом стали формой мышления. Сегодня, в эпоху культурных и идейных разрывов, часть арены противостояния за будущее.

- Для нас дело принципа, - объясняет Инна Соколова, - и восстанавливать, и множить граффити героев. Думает над образами доктора Лизы, Гиви. Хотя понимаем, что пока мамы дают карманные деньги на спрей, подростики, неважно, "нацики", фанаты или "приколисты", не отступят. Но если мы не найдем к ним ключ, они не станут ни художниками, ни мужиками.

Вот только Соколова и Шах-Назаров сами поступили как бомберы - их граффити вне закона. Комитет по градостроительству и архитектуре Санкт-Петербурга требует к концу 2017 года "привести нежилые здания в соответствие с паспортом", то есть закрасить портретную галерею.

Не закрасят, убежден глава администрации Металлостроя Андрей Васаженко. - Нужен закон, который защитит героические граффити, и он будет.

Тем временем

В Лондоне есть квартал, где все дома выкрашены в тысячи тропических оттенков. Называется Нилс Ярд. О нем знают лишь продвинутые туристы, хотя расположен удобно: в трех минутах ходьбы от станции метро "Ковент-Гарден" и в пяти минутах от станции "Лестер-сквер". Жители объясняют "сказочный" дизайн своих домов желанием яркими красками компенсировать традиционно плохую погоду.

Кстати

3 марта в Вифлееме, на самой границе с Палестиной, открыта гостиница "Отель за стеной". Изюминка дизайна - внутренние стены расписаны граффити от знаменитого уличного британского художника. Он работает под псевдонимом Бэнкси и прославился тем, что смог незаконно проникнуть в сектор Газа через подземный тоннель и сделать там три граффити. Бэнкси также расписал стену, которая разделяет Израиль с Палестиной.