Выставка Порфирия Фальбова в Музее Востока идеально вписывается в контекст сразу двух выставочных блокбастеров, которые сейчас можно видеть в Москве: второй части проекта "До востребования. Коллекции русского авангарда из региональных музеев" в Еврейском музее и центре толерантности и "Сокровища Нукуса. Из собрания Государственного музея искусств Республики Каракалпакстан им. И.В.Савицкого", которая только что открылась в ГМИИ им. А.С.Пушкина.
Как и большая часть художников, которые представлены во второй части проекта "До востребования…", Порфирий Иванович Фальбов (1906-1967) - принадлежит к мастерам второго поколения авангарда, сформировавшимся в 1920-е годы. Правда, он не учился у Малевича, Матюшина или Филонова. Его учителями стали Роберт Фальк и Давид Штеренберг, преподававшие в московском ВХУТЕИНе. В мастерскую Фалька, к которому стремились попасть многие (благо о нем шла слава как о лучшем педагоге) и которому именно поэтому приходилось устраивать что-то вроде конкурса, отбирая по работам студентов, Фальбов пришел в 1927 году. К тому времени у него за плечами был год учебы в Ленинграде, в том же ВХУТЕИНе, но созданном на основе бывшей Академии художеств, и три года профессиональной подготовки в Вятском художественно-промышленном техникуме.
Как и у многих из этого младшего поколения "авангарда, остановленного на бегу", судьба Фальбова сложилась тяжко. В 1937-м он был арестован - неосторожно пошутил о пропорциях нового памятника Кирову - и отправлен на 10 лет в лагерь на Колыму. Он выжил. Но в 1947 лагерь сменился поселением, тут же, на Колыме, в поселке Ягодный, где он преподавал живопись и рисование. В 1951 ему разрешили жить только на родине, в Кировской области, где он работал модельщиком в артели "Новая игрушка". В 1956-м его реабилитировали. Если добавить, что все работы, созданные до 1937-го (за исключением одной - оказавшейся в частном собрании), исчезли, некоторые известны лишь по фотографии, то можно представить, что испытывал 50-летний художник на пороге "оттепели". Как многие из авторов-авангардистов, чьи работы остались только в региональных музеях, Фальбов известен мало. Его выставку в 1990 году делала Третьяковская галерея.
Но при жизни у него была единственная персональная выставка - приуроченная к 60-летию, в Душанбе, за год до смерти. С "туркестанским авангардом", который можно увидеть и в Музее Востока и на выставке "Сокровища Нукуса…", Порфирия Фальбова объединяет то, что Восток стал его любовью и судьбой. В Самарканд он приехал в 1930 году в творческую командировку - как один из лучших выпускников ВХУТЕИНа. И нашел здесь кроме солнца, фруктов, древностей и экзотики восточной жизни, единомышленников по цеху. В Самарканде работали тогда целая плеяда отличных художников, в том числе Павел Беньков, Варшам Еремян, Надежда Кашина, Елена Коровай…
Фальбов, судя по тому, что участвовал активно в выставках в Самарканде и Ташкенте, попал в свою стихию. Его, как и коллег, интересовали поиски нового языка искусства. Опять же, была работа - Фальбов преподавал живопись, рисунок и композицию в художественно-промышленном техникуме Самарканда. Фактически он реализовывал тот проект продвижения новой художественной культуры, который вдохновлял создателей Музеев живописной культуры в России - Кандинского и Родченко. Собственно, музеи эти были проектом "доставки" авангарда прямиком в пролетарские массы - для обучения новому искусства.
У Фальбова, разумеется, не было музея. Зато была школа Фалька, Штеренберга и, судя по поздним работам, еще одна очень важная школа - Музея нового западного искусства в Москве. Он хорошо знал его коллекции, а значит - работы Матисса, Дерена, Сезанна, Пикассо. Позже в начале 1960-х он был среди немногих художников, у которых был доступ в запасники ГМИИ им. А.С.Пушкина. Если учесть, что и Фальк, и Штеренберг жили и работали в Париже, то Фальбов, можно сказать, был наследником по прямой "парижской школы". И вот ее-то уроки он и передавал своим ученикам. Можно предположить, что для него самого Средняя Азия стала тем же, чем было Марокко для Сарьяна и Таити для Гогена... Она давала возможность найти свой язык и состояться как художнику.
Показательно, что, когда в 1933 году техникум, где Фальбов преподавал, меняет профиль, и он теряет работу, художник не возвращается ни в Вятку, ни в Москву. Он перебирается в Душанбе (тогда - Сталинабад), где, кажется, и художников не было. Но Фальбов развивает такую бурную деятельность, что становится одним из создателей Союза художников Таджикистана. В Душанбе он возвращается и в 1956-м здесь находит семейное счастье, женившись на юной Лютфии - младшей дочери Садриддина Айни, известного таджикского писателя, просветителя. Именно она сохранит наследие мужа.
Нынешняя выставка Порфирия Фальбова в музее Востока, при всей камерности, позволяет увидеть очень тонкого живописца, не пленившегося в 1960-е ни "суровым стилем", ни декоративной яркостью "южной школы". Для него, как он писал, "процесс работы над холстом (…) - познание, изучение, раскрытие каких-то неизвестных тайн и законов, познав их, художник делает шаг к новым открытиям". Показательна его оценка абстракции Малевича и Кандинского как "проявления разумного начала в искусстве". Оно было очень важно и для Фальбова. Его пейзажи гор пролагают путь к абстракции, а натюрморты завораживают филигранной работой с цветом, заставляющей вспомнить не только Фалька, но и эксперименты Матюшина…