Шеваров: Белла Ахмадулина была прощальным голосом ушедших на фронт

Уже семь лет миновало, а печаль о ее уходе горька свежей горечью. Время не лечит.

Прадед Ахмадулиной был военным лекарем в Крымскую войну. Стихи Беллы стали душеспасительными бинтами в ХХ веке. Ахмадулинский голос врачевал даже тех, кто не очень разбирался в стихах. Так раненый может не понимать языка, на котором говорит врач, но исцеляться.

Ахмадулину часто корили за древнерусскую вязь ее стихов, за сложность словесного кружева. Многим казалась странной ее манера читать стихи. А она только так и умела - писать как дышать, во всей полноте русской речи; читать так, чтобы звук голоса слетал с неба, а не стлался по земле.

Вспоминая о детстве, она рассказывала, как соседи по коммуналке насмехались над ее бабушкой, не изменившей старинному слогу и говорившей всегда возвышенно.

В послевоенной русской поэзии нет более... довоенных стихов, чем стихи Беллы Ахмадулиной. В своей девичьей звонкой нежности они будто сотканы из самых светлых воспоминаний о той жизни, которую оборвал июнь 1941-го.

Ей было четыре года в начале войны - что она могла помнить? "Довольно долгое время в самом раннем начале детства, - вспоминала Белла, - меня осеняло какое-то чувство, что я знаю, несмотря на полное отсутствие возраста, что я знаю что-то, что... невозможно знать..."

Вот почему у Ахмадулиной почти каждое слово в стихах - с дальним эхом. Поэт аукается с теми, кто остался по ту сторону дат: 1941, 1937, 1917... И строчки в столбике стиха уже не строчки, а тюлевая занавеска, что колышется в проеме летнего окна. А в окне - заветные грезы ушедших на фронт.

Беллу бабушка увезла в эвакуацию, когда немцы уже были под Москвой: Самара, Уфа, Казань... В Уфе девочка чуть не погибла - болела корью долго и безнадежно.

...Я повадилась жить, но, увы, -

это я от войны погибаю

под угрюмым присмотром Уфы.

Как белеют зима и больница!

Замечаю, что не умерла.

В облаках неразборчивы лица

тех, кто умерли вместо меня.

Так она росла, таинственно вбирая в себя сны и мечты тех, кто так ждал счастья - долгих вечеров на веранде, сада после дождя, прогулок босиком по траве - и не дождался. "Упоминаю всех, упасших мою детскую жизнь. О, я помню, простите меня..."

К памяти о войне Белла относилась так же свято и молчаливо, как ее ровесник и друг Геннадий Шпаликов: "Не пойте песен про войну, // Картины не снимайте.// Стаканом лучше помянуть - // Так чище..."

Ее отец Ахат Валеевич Ахмадулин прошел войну от звонка до звонка. В сентябре 1943-го замполит зенитно-артиллерийского дивизиона 6-го Гвардейского механизированного корпуса Ахат Ахмадулин был награжден медалью "За отвагу".

В 1944 году Белла пошла в первый класс. Она была очень слаба после пережитого, не умела общаться с другими детьми, не смеялась, не улыбалась, пропускала уроки. Наверное, она и вовсе оставила бы школу, если бы не вернувшаяся с фронта после тяжелого ранения учительница Надежда Алексеевна Федосеева. "Вот такая израненная одинокая печальная женщина, вдруг она какое-то крыло надо мной простерла, как будто я ей кого-то напоминала..."

Белла Ахмадулина об отце

"Отец мой Ахат Валеевич за годы войны раненный и контуженный, но уцелевающий в поблажках госпиталей, довоевался до медалей, ордена и звания майора. Двадцать лет как он погребен, и остался у меня от него только гвардейский значок да относительно недавно пришло письмо от его, много младшего, однополчанина... Писано было про храбрость и доброту моего отца, про возглавленный им выход из опасно сомкнувшегося вражеского окружения к своим... Сильно помню неразрывного с отцом военного друга добрейшего Ивана Макаровича. По окончании войны Андрей стал звать отца в разоренную Украину, Иван Макарович - в нищую Ярославщину, где сделался председателем доведенного до отчаяния колхоза. Отец думал, думал, примеривая ко мне обе красоты, оба бедствия. Надо было обживаться в чужом послевоенном времени, устраиваться на работу. Летом сорок шестого года выбрал Ивана Макаровича... Иван Макарович прислал за нами состоящий из прорех и дребезга грузовик. Родители поместились в кузове, я - рядом с водителем..."

Орден майора Ахмадулина

В июне 1944-го гвардии майор Ахмадулин был представлен к ордену Отечественной войны II степени.

В наградном листе Белла Ахатовна могла бы прочесть такие строки об отце (но прочесть, очевидно, не успела - документы на сайте министерства обороны "Подвиг народа" стали доступны лишь недавно): "Участник боев с немецкими оккупантами с июня 1941 года. Днем 31 марта 1944 года во время немецкой атаки остановил отходящие, разрозненные подразделения. Лично сам бил по атакующим немцам из пулемета. Примером личной стойкости способствовал нанесению больших потерь немцу... Ночью 31 марта, пользуясь темнотой, немцы стали приближаться к огневым позициям орудий. Правильно оценив обстановку, тов. Ахмадулин решительно поднял бойцов в контратаку. Будучи контужен, он продолжал выполнять свой воинский долг... Тов. Ахмадулин и бывшие с ним бойцы бились с немцем до последнего снаряда и вывезли с горящих огневых позиций орудия..."

Орден Отечественной войны I степени (N 184205), которым Ахат Ахмадулин был награжден в апреле 1945 года, находится сейчас в руках коллекционера. В руках другого коллекционера - комсомольские и партийные документы Ахата Валеевича.

Судя по датам постов на форуме Ассоциации коллекционеров, орден и документы оказались в руках собирателей раритетов давно. Быть может, их уже вернули семье поэта?

Я позвонил Борису Асафовичу Мессереру, спутнику последних четырех десятилетий жизни Беллы Ахатовны. Борис Асафович с горечью сказал, что пока никто ничего не возвращал.

И орден, и документы должны вернуться в семью поэта.

Надеюсь, что люди, пишущие на форуме Ассоциации коллекционеров под никами "Vitold" и "Семеныч" и выставившие там фотоснимки своих приобретений, поймут это и свяжутся с нашей редакцией.

Прямая речь

День Победы... Я помню, как это было... Какое ликование было. Какая печаль, какой изъян на белом свете без тех, которые не вернулись...

Белла Ахмадулина, 1975

Из стихов Беллы Ахмадулиной

Победа

В день празднества, в час майского дождя,

в миг соловьиных просьб и повелений,

когда давно уж выросло дитя,

рожденное порой послевоенной,

когда разросся в небе фейерверк,

как взрыв сирени бел, лилов и розов, -

вдруг поглядит в былое человек

и взгляд его становится серьезен.

Есть взгляд такой, такая тень чела -

чем дальше смотришь, тем зрачок влажнее.

То память о войне, величина

раздумья и догадка - неужели

я видела тот май, что превзошел

иные маи и доныне прочен?

Крик радости в уста, слезу в зрачок

вписал его неимоверный почерк.

На площади, чья древняя краса

краснеет без изъяна и пробела,

исторгнув думу, прянул в небеса

вздох всей земли и всех людей - Победа!

1965

Пишите Дмитрию Шеварову: [e-mail]