Поделиться
Спор "хозяйствующих субъектов" и разных взглядов на то, как следует показывать войну, закончился победой властей в лице министра культуры Польши Петра Глинского. Он издал распоряжение об объединении этого музея и музея Вестерплатте, который пока что существует только на бумаге. Это дало властям юридическую возможность уволить команду, создавшую нынешнюю экспозицию, для того, чтобы переделать то, что было ею создано. Чем новый музей, уже получивший признание зарубежных историков, так разозлил польские власти, попыталась разобраться корреспондент "Российской газеты".
В последние недели в среде польской интеллигенции стал популярным новый туристический маршрут: "В Гданьск - успеть увидеть музей Второй мировой войны". Искушению поддался даже председатель Европейского совета Дональд Туск, который сейчас вообще-то живет в Брюсселе. Что же говорить о простых поляках, съезжающихся сюда со всей страны?! Именно поэтому первое, что бросается в глаза при входе в музей, - огромная очередь на несколько лестничных пролетов, которая выныривает у касс на минус третьем этаже. Ее встречают растерянные кассиры. Шутка ли - устраивались работать в спокойное и культурное место, а приходится обслуживать тысячи посетителей, да еще и не обходится без вечерних скандалов: "Как это закрываетесь? Мы специально приехали из Эльблонга и полдня простояли, чтобы попасть в ваш музей!" На вопрос корреспондента "РГ" к участникам этой очереди: "За чем стоим?" - отвечают: "Успеть увидеть "нережимную" экспозицию!"
Экспозиция находится в специально построенном помещении площадью более 5 тысяч квадратных метров на глубине 15 метров под землей. По этой причине некоторые особенно крупные экспонаты устанавливали на нужные места еще на этапе строительства.
Оригинальный железнодорожный вагон времен войны, немецкая торпеда типа G7A, танк M4 Sherman Firefly, какие состояли на вооружении союзников в 1943-1945 годах, наконец, советский танк Т34 - все это при помощи строительного крана разместили на нужных точках и только после этого установили крышу. Постоянная экспозиция разделена на три условных этапа: "Дорога к войне", "Ужасы войны" и "Долгая тень войны". Осмотр начинается на предвоенной польской улице, где магазинчики той поры перемежаются газетными киосками, на стенах расклеены плакаты с надписями, например, "Пить денатурат подобно смерти!", а в кинотеатре "Ванда" без перерыва крутят киноленты 1930-х. В конце экспозиции мы видим такую же улицу, как в начале. Это уже освобожденный город, о чем свидетельствует тот самый танк Т34 и надпись на стене: "Мин нет", но переходивший из рук в руки, разрушенный и безлюдный. Между этими улицами - бесконечная вереница фактов, цифр, экспонатов, фотографий, кинохроники на экранах, а также мультимедийных стоек и интерактивных игр, рассказывающих о том, какой была ситуация в мире накануне начала войны, а также - как она затронула обычных людей в разных странах мира. "Мы провели исследования, которые показали: именно история войны, описанная с точки зрения гражданского населения, волнует людей больше всего. "Солдатский" взгляд, подробности военных операций - это в наше время отходит на второй план. Посетителям легче представить себя на месте того, кто тревожится о своих близких где-то в концентрационных лагерях или живет в страхе перед бомбардировками. К тому же солдат, ощутивших на себе последствия войны, было все-таки меньше, чем мирного населения" - так объясняет корреспонденту "РГ" концепцию музея один из ее авторов - профессор Януш Маршалец.
"Все началось с публикации в 2007 году в Gazeta Wyborcza материала историка Павла Махцевича "Музей вместо заборов", в котором он написал, что музей - это прекрасный способ пробиться к международному общественному мнению, к тем, кто профессионально занимается историей. Он написал, что настало время масштабных музейных проектов, таких как "Яд Вашем" в Иерусалиме. Этот текст прочитал премьер-министр Дональд Туск, и идея пришлась ему по душе, - вспоминает Маршалец. - Мы ведь обижаемся на такие формулировки, как "польские концентрационные лагеря", пытаемся противостоять этому через судебные инстанции, а доброе имя Польши можно защитить и по-другому. Просто, чтобы на Западе узнали и осознали, что происходило в нашей части Европы во время Второй мировой войны, нужно показать эти события в общем контексте глобального катаклизма, который пережил мир в прошлом веке". За этим последовала публикация концепции музея, которую и сегодня можно найти на просторах Интернета. Читая ее, понимаешь, что именно пришлось не по душе нынешним польским властям, в частности, министру культуры Петру Глинскому, который в музее ни разу не был, но больше всех его критикует. Например, там есть такие строки: "Музей должен показывать решающий вклад Советского Союза в победу над Третьим рейхом и возвращать память о страданиях граждан СССР во время войны, в том числе самим россиянам".
Музей строили с нуля более восьми лет, и за это время польские власти практически полностью переписали историю Второй мировой войны для поляков. После прагматиков из проевропейской "Гражданской платформы", которые к истории особых претензий не имели и развлекали публику заявлениями в стиле "Аушвиц освобождали украинцы", к власти в 2015 году пришли правоконсервативные антироссийски и антинемецки настроенные политики партии "Право и справедливость". Они пытаются полностью изменить взгляды поляков на прошлое, чтобы ими легче было манипулировать в настоящем. Теперь в близком к власти Институте национальной памяти польской молодежи рассказывают, что Советский Союз - не победитель и не жертва фашизма, а равнозначный Третьему рейху агрессор. Солдаты же, освобождавшие, к примеру, Гданьск, не воевали, а насиловали и грабили. Памятники не только советским, но и польским воинам, сражавшимся с фашизмом, вот-вот исчезнут из общественных мест в Польше - их хотят собрать в "парке-музее" и снабдить пояснениями, как следует относиться к советскому освобождению Польши в целом и памятникам благодарности за него - в частности. К счастью, у большинства поляков есть своя голова на плечах. В том же Гданьске президент города Павел Адамович с 1995 года традиционно проводит торжества, посвященные "Возвращению Гданьска в Отечество" и возлагает цветы на могилы советских солдат. Он признается, что в последние несколько лет все чаще подвергается массовой критике со стороны проправительственных активистов. Более того, в нынешнем году памятную плиту, установленную в знак благодарности советским и польским воинам 2-го Белорусского фронта на центральной площади, пришлось закрыть темной тканью - в противном случае министерство обороны не давало согласия на традиционный парад оркестра военно-морского флота на этой площади. В день "Возвращения Гданьска в Отечество" 29 марта 2017 года государственный телеканал TVP озаглавил сюжет, посвященный праздничным мероприятиям: "Годовщина советской агрессии на Гданьск". Правда, позже из-за поднявшейся волны возмущения поляков, которые знакомы с историей, сюжет убрали.
Напомним, что до 1939 года Гданьск был Вольным городом Данцигом, в котором поляки составляли не более 15 процентов населения. Здесь в 1933 году в ходе парламентских выборов 50 процентов голосов получили нацисты. Как известно, именно с нападения на этот город 1 сентября 1939 года и началась Вторая мировая война. С этого времени и до 1945 года город был частью рейхсгау Данциг-Западная Пруссия, в котором располагался 50-тысячный гарнизон вермахта. На этот "Гданьск" в марте 1945 года и совершили "агрессию" советские войска.
Да что советские. Теперь и поляки, участвовавшие в освобождении своей страны, а затем - штурме Берлина, вряд ли могут рассчитывать на уважительное отношение государственных властей, если в 1945 году они вернулись на Родину и отстраивали страну под руководством Польской объединенной рабочей партии. Сегодня у Польши другие герои - как их здесь называют, "проклятые солдаты" Армии Крайовой, после войны не сложившие оружие, а ушедшие в подполье и противостоявшие социалистическим властям. Именно о них должен быть новый музей, с точки зрения "ПиС". Неслучайно вместо Махцевича директором министр культуры Польши назначил Кароля Навроцкого, специализирующегося на культе "проклятых солдат". На своей первой пресс-конференции новый директор сказал без обиняков: "История проживается один раз, а пишется - многократно".
Помещение, в котором находится постоянная экспозиция, - это огромный светлый коридор с большим количеством тематических ответвлений. Он повторяет контуры старой Данцигской улицы Grosse Gasse. Потолок коридора сделан из прозрачных плит, через которые в помещение проходит уличный свет. В боковых залах - война, террор, голод и сопротивление, коллаборационизм и предательство. В одном - на экране на санках везут своих умерших ленинградские блокадники, в другом - на столе стоит расплавленная фарфоровая посуда из Хиросимы, в третьем - стена из чемоданов тех, кого когда-то привезли в концлагерь Аушвиц-Биркенау. Возвращение в уличный коридор - как возвращение с того света на этот. Здесь можно перевести дух, посидеть, посмотреть на экспонаты, которые относятся к повседневному быту людей во время войны. Тут стоит велосипед, на котором французы переправляли через границу еду, там - самогонный аппарат того времени. Потрясающее свадебное платье из белого шелка кажется совершенно неуместным на этом фоне, пока не узнаешь, что сшито оно из японского парашюта, который американский солдат Джеймс Брасс привез после войны своей невесте Бетти. Всего в музее более 200 интерактивных стендов, около 36 тысяч объектов, из которых 12 тысяч передали создателям организации и частные лица. Среди примерно 2000 экспонатов отдельное место занимают уникальные семейные реликвии, переданные детьми и внуками героев тех или иных исторических событий. В октябре 2011 года музей объявил "всепольский сбор экспонатов" для "обогащения постоянной экспозиции и спасения и сохранения реликвий с мыслями о будущих выставках". Благодаря этой акции в музей поступило около 1800 предметов. Что касается иностранных экспонатов - по словам Януша Маршальца, конкретно те, которые были привезены с территории бывшего СССР, это в основном заслуга сотрудника музея, который происходит из Казахстана, и русский язык является для него родным. Он проделал огромную работу, разъезжая по городам и весям. Среди экспонатов в том числе и предметы из архива Пискаревского мемориального кладбища в Петербурге и общества "Мемориал". Однако в результате последних событий вокруг музея - появилась еще одна проблема: многие из тех, кто передал свои семейные реликвии в музей Второй мировой войны, уже заявили, что, если экспозиция будет меняться в соответствии с политикой партии "Право и справедливость", они потребуют вернуть свои вещи. Януш Маршалец и его коллеги, вложившие душу в создание музея, уговаривают их подождать - они хотят, чтобы как можно больше посетителей увидело результат их восьмилетней работы, и боятся, что, если люди начнут забирать экспонаты, министерство культуры воспользуется этим как предлогом для немедленного закрытия музея на переделку. Почему? Власти считают его недостаточно патриотичным.
"Нас критиковали за универсальность. Нам говорили: "Иностранный турист приезжает в Польшу и хочет видеть польскую точку зрения, посмотреть на польскую историю". Но у нас есть польская точка зрения, просто она находится в более широком контексте. Мы показываем проблемы, которые были и в Польше и в других странах, смотрим на них с гуманитарной точки зрения, как граждане свободного мира, которые открыты для разных мнений и не возводят границы между странами, пострадавшими от этой войны", - поясняет "РГ" профессор Маршалец. Автор концепции Павел Махцевич объясняет польским СМИ еще проще: "Мы представили себе португальского туриста. Почему португальского? Потому что эта страна не участвовала во Второй мировой войне и находится в другой части континента. Среднестатистический португалец о Польше и о войне ничего не знает. Когда мы сомневались, не слишком ли сложно что-то показано, говорили: "Нет, португалец это не поймет". Есть и другой аспект: среднестатистическому россиянину сложно представить себе, что кто-то в мире может не знать о блокаде Ленинграда, поляк уверен, что все знают о трагическом варшавском восстании. Но президент Гданьска - один из самых принципиальных защитников музея и его нынешней концепции - уверяет: "Несмотря на развитие коммуникаций в мире, наша часть Европы по-прежнему остается для Запада terra incognita. И хотя нельзя описывать войну с точки зрения того, "кто больше пострадал", достоинством этого музея является то, что на созданном фоне становится ясно, что самые чудовищные потери понесли Центральная и Восточная Европа".
На вопрос корреспондента "РГ", почему город сразу поверил в концепцию молодых историков и выделил землю под музей в очень престижном районе на берегу Мотлавы, а правительство "Гражданской платформы" потратило на его создание полмиллиарда злотых, президент Адамович поясняет, что его, как и многих других, захватил масштаб этого замысла. "На церемонии открытия в конце марта историк Тимоти Шнайдер из Йельского университета очень правильно заметил, что второго такого музея не будет еще очень долго, потому что тут должно было случиться совпадение нескольких важнейших факторов: символичного места, решимости властей, финансирования, и главное, открытости и желания рисковать. Премьер Туск полностью доверился специалистам. То, что получилось у нашей команды историков, превзошло все самые смелые ожидания. Даже я - человек, который историю войны знает достаточно неплохо, только здесь узнал, например, что в оккупированной гитлеровцами Дании существовали правительство и армия, которая должна была только предупреждать вермахт о проведении своих учений (то есть практически не зависеть от вермахта. - Авт.) И одновременно там показано то, что известно нам, но неизвестно в Западной Европе: например, что за спасение еврея в оккупированной Польше и в занятых немцами районах СССР грозила смертная казнь, и люди все равно спасали - под страхом смерти".
Адамовичу вторит профессор Маршалец: "Мы хотим показать Вторую мировую войну как крупнейший конфликт прошлого века, приводя в качестве примера самые разные трагедии в разных уголках планеты. Когда мы говорим о мировой войне, все так тесно переплетено, что отделить польское от мирового очень сложно. Но что в этом плохого? Например, блокада Ленинграда, в котором от голода погибло около миллиона жителей - это трагедия русских, но это пример универсальных истин: человеческого страдания, горя. Голод в разном виде имел место в разных районах Европы от Роттердама до Афин, но в таких масштабах, как в Ленинграде, он был самым страшным и привел к ужасным жертвам". Маршалец - теперь уже бывший заместитель директора музея - дипломатично не упоминает о том, что гнев польских правых вызван в том числе и этой историей блокадного Ленинграда, рассказанной в зале, в котором звучит Седьмая "Ленинградская" симфония Дмитрия Шостаковича. Это не та тема, о которой нынешние власти хотели бы рассказать полякам. И стенды, рассказывающие о героической партизанской борьбе на оккупированной фашистскими войсками советской территории, о судьбе трех миллионов уничтоженных в концлагерях советских военнопленных, совершенно не вяжутся с обязательной нынче в Польше теорией, согласно которой Советский Союз следует представлять исключительно агрессором наравне с фашистской Германией. Здесь этого нет, хотя создатели, надо признать, не поскупились на черные краски для всех.
Так, в одном из залов представлена красноречивая история двух братьев: депутат Сейма Болеслав Внук расстрелян немцами в июне 1939 года в Люблине в рамках акции "AB", направленной против польской интеллигенции, а военный врач Якуб Внук в апреле 1940-го - органами НКВД в катынском лесу под Смоленском. Экспонаты передал Рафал Внук - один из четверых авторов концепции музея и внук Болеслава. А рядом - экспонаты, точнее, вещественные доказательства, переданные Институтом национальной памяти Польши после окончания расследования убийств поляками евреев в городке Едвабне в июле 1941 года. Среди них - ключи от домов, которые местные евреи, перед тем как были сожжены заживо, брали с собой, думая, что вернутся. "Создателей упрекают в том, что они показали не только все героическое и возвышенное, что совершили во время войны поляки, но и все низкое. Но народ не теряет своего достоинства, когда признает, что в его истории были не только светлые, но и темные стороны. Наоборот: способность говорить на трудные темы возвышает. Мы знаем, что война выявляет в людях и самые подлые, и самые благородные качества. И об этом этот музей", - считает Павел Адамович. "Авторов экспозиции обвиняют в том, что они недостаточно внимания уделили польскому мученичеству, польским жертвам. Я тоже поляк, и я так не считаю. Мое мнение: это потрясающий универсальный музей, которым всем полякам можно гордиться. Только так можно показать людям со всего мира наши восточно-европейские раны. В Польше во время войны погибло шесть миллионов человек, из них три миллиона - евреи. Если бы мы сделали музей о том, как эта война отразилась на нас, это было бы интересно, но слишком узко. А когда посетитель музея видит трагические события, происходившие в одно и то же время в разных странах на разных континентах, это поражает его воображение. Другого такого музея не существует!"