Поделиться
Не думаю, что из деликатности. Видимо, просто потому, что тема своевременной - и в полном объеме - уплаты налогов была не слишком актуальна для советского общества эпохи развитого социализма. Сегодня - другие времена, так что она, похоже, и в нашей стране обрела свою актуальность. Шведская полиция арестовала всемирно известного шведского режиссера Ингмара Бергмана в 1976 году прямо во время репетиции в Королевском драматическом театре Драматен в Стокгольме, предъявив обвинение в налоговом мошенничестве. Как говорили, речь шла о некоей киностудии, которую автор "Земляничной поляны" и "Седьмой печати" учредил в Швейцарии для уклонения от выплаты налогов. Он переводил в нее деньги якобы на производство фильмов, но при этом ничего не снимал, а тратил их на другие нужды. А поскольку налоги в Швеции были значительно выше, чем в Швейцарии, то полиция королевства усмотрела в его действиях серьезное нарушение закона. Вот такую историю нам поведали в Мюнхене, достоверность которой у многих вызывала сомнение.
В конце концов удалось найти некий юридический компромисс, о чем было куда как меньше сообщений в СМИ, нежели об аресте режиссера, но Ингмар Бергман всерьез обиделся на своих соотечественников и уехал в Германию, где мы его и застали с моим эстонским другом. Несколько лет он весьма активно работал в немецких театрах, так что многим казалось, что он готов начать все сначала. Но в 1982 году Бергман снял свой фильм "Фанни и Александр", а затем перебрался на уединенный шведский остров Форё в Балтийском море, где жил до самой смерти в 2007 году, занимаясь только литературным творчеством. Остров Форё до 1990-х годов был закрыт для иностранцев, что очень устраивало Бергмана; в 2012 году здесь проживали 524 человека.
Понятно, что он перебрался сюда не из-за опасений перед налоговыми полицейскими, так как остров является частью шведского лена Готланд, - наверное, ему было важно пережить то одиночество перед лицом небес, которое составляет сквозной сюжет его творчества. Его всегда мучили фантомные боли от душевных травм, полученных в детстве и зрелом возрасте. Впрочем, тем, кто действительно интересуется отношением Бергмана и острова Форё, советую обратиться к бергмановской кинобиографии в трех частях, которую запротоколировала замечательный шведский режиссер-документалист Мари Ниреред. Одна из них так и называется "Бергман и остров Форё".
В контексте событий минувшей недели, связанных с действиями российских правоохранительных органов в отношении Кирилла Серебренникова, других руководителей "Седьмой студии", которые оказались под стражей (в домашних условиях и СИЗО), или Алексея Учителя, к которому пришли с очередной налоговой проверкой, история с Ингмаром Бергманом всплыла в моей памяти совершенно естественно.
Но между "случаем Бергмана", "случаем Серебренникова" и "случаем Учителя" есть по крайней мере два существенных различия со шведской реальностью, о которых важно сказать. Об одном в уже упоминавшейся "Агоре" говорил генеральный директор Большого театра Владимир Урин. У многих граждан современной России по-прежнему немало социально-психологических комплексов, определяемых историко-генетической памятью. Понимаю, что само соединение двух слов - "история" и "генетика" - в едином прилагательном противоречиво, а потому условно. Но рискну утверждать, что наше историческое прошлое наследуется от поколения к поколению, не исчезает даже в новых социальных условиях, которые радикально отличаются от советских.
Четверть века, отделяющих нас от самороспуска СССР, - явно не исторический срок. Похоже, именно на генетическом уровне сохраняются травмы и рефлексии, полученные нами от отцов, дедов и прадедов. Непоротые, мы продолжаем физиологически ощущать, как пороли наших пращуров. Часто вспоминаю о том, как, позвонив отцу по телефону и посоветовав ему прочитать ту или иную острую по моему тогдашнему разумению статью из газеты "Правда", слышал в ответ через осторожную паузу: "Мишка, это не телефонный разговор". Именно поэтому мы по сей день не можем найти формулу примирения для событий столетней давности. А потому готовы повторять вековое российское присловье о том, что от сумы и от тюрьмы лучше не зарекаться. Государство предстает как молох, которому нужны все новые и новые жертвы. И снова возникает фантомный страх. Воспоминания о том, что в конфликте власти и художника последний рискует не только свободой, но и жизнью. Разумеется, можно не думать о том, что эти фантомные боли живучи по сей день, но вряд ли стоит забывать, что творческие люди, сочиняющие наяву, легко возбудимы и бесконечно мнительны. И даже вручение высоких правительственных наград из рук президента России их успокаивает лишь ненадолго. Видимо, мы - в отличие от шведов, скажем, - еще не прошли свой сорокалетний путь из рабства, - и об этом не стоит забывать.
И еще. Когда арестовали Ингмара Бергмана в Швеции, никто из его коллег по цеху радостно не злорадствовал по этому поводу. Наверняка успешный шведский гений был кому-то не по душе. Но тюрьмы - даже в Стокгольме - ему не желал никто. У нас вышло по-другому.
Но даже в нашем православном Отечестве не стоит забывать слова Джона Донна: "Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе".