Поделиться
В питере жить / Составители: Наталия Соколовская, Елена Шубина
Парадокс: москвичи обожают Северную столицу, отношение петербуржцев к Первопрестольной сложнее. И подтверждение тому книга, которой на роду написано стать бестселлером.
Эта книга больше, чем выражение нежных чувств к великому городу. В ней личные истории людей, у которых независимо от места рождения Питер в крови. Михаил Пиотровский, Александр Городницкий, Андрей Битов, Борис Гребенщиков, Михаил Шемякин, Евгений Водолазкин рассказывают про стены, дворы-колодцы, пивные ларьки, дворцы, каналы, канавки и острова, про мятежников и царей.
Александр Соколов. Ученые скрывают? Мифы XXI века
Палеодиета спасет мир, эволюции не было, наши предки - со звезд... Академики всевозможных "академий" рассказывают о происках или благодеяниях инопланетян, уникальных лекарствах сразу от всех болезней, перекраивают историю, говорят убедительно, напористо. Среди них есть чудаки, параноики и те, кто на этом делает бизнес. Последних больше.
Денег, потраченных на пустышки, жалко, но еще страшнее, что у людей, которые начинают во все это верить, искажается картина мира, что неизбежно ведет к деградации.
Может ли обычный человек отличить лженауку от науки реальной? Может, было бы желание. Ироничная книга Александра Соколова - прививка от легковерия. И перечень лженаучных терминов на всякий случай.
Сергей Макеев. Мюнхгаузен: Германия - Россия - далее везде
Герой не ученый, не поэт, Америку не открывал, не загубил тысячи душ ради высоких целей. Зато был некровожаден, летал на ядре, выращивал на голове у оленя вишневое дерево, вытягивал себя из болота за косичку, природное легкомыслие помогало сначала влипнуть в приключение, а потом благополучно миновать все опасности.
Уникален еще и тем, что разделить живого Карла Фридриха Иеронима и литературного барона Мюнхгаузена очень сложно, хотя от чего бы не попытаться?
Нам интересен потому, что с Россией имеет разнообразные культурно-родственные связи. Отличная фактура, колоритные детали: когда повитуха хлопнула по мягкому месту, барон не заплакал - засмеялся.
Кэтрин Бэннер. Дом на краю ночи: Роман. - Пер. с англ.
Уже прозвучал выстрел в Сараево, но сюда, на крохотный островок Кастелламаре, с чьего каменного берега едва-едва различимы огни Италии и Сицилии, эта новость донесется через две недели. А пока тут пьют лимончелло, едят рисовые шарики, вспоминают волшебные истории, танцуют - так жители отмечают праздник своей любимой святой Агаты.
А еще приветствуют приехавшего с материка врача - он первый настоящий доктор за всю тысячелетнюю историю острова. Он сирота и мечтает обрести дом, может быть, здесь, в этом далеком от жестокого мира райском месте.
За этим последует вереница связанных меж собой мистических, трагических, странных событий протяженностью в четыре поколения.
Ребекка Дотремер. Маленький театр Ребекки. - Пер. с фр.
Когда держишь ее в руках, убеждаешься в неотразимом обаянии бумажной книги. Фантастическая. Завораживающая. Все восторженные слова и превосходные степени оправданы. Ребекка Дотремер, известная французская художница, иллюстратор детских книг и дизайнер, придумала книгу-шкатулку, сквозное окошко-сцену, на которой разворачивается действие. Поворот страницы - и появляется новый персонаж, сказочное существо, птица, куст или дерево, накладываясь друг на друга, они создают объем и - волшебство.
Барашек Серафим, кенгуренок Петиру, Мальчик-с-пальчик и Баба-яга, Алиса. Наверное, все-таки книга Ребекки не совсем детская, а листать ее придется аккуратно, чтобы не разрушить хрупкую бумажную магию.
Самое ценное в "Маленьком театре..." - превращения происходят без сенсорных экранов, 3D-технологий и прочих современных прибамбасов. Только резаная бумага, талант автора и полиграфическое мастерство
Названия жанру, к которому можно отнести эту книгу, пока не придумано. Почему-то кажется, что ближе всего киношная терминология. В ней есть сиквелы-приквелы и то, что осталось за кадром. Тут документальная историческая основа "Тобола" - "романа-пеплума", как определил его автор, так что ассоциации с кино вполне правомерны.
В "Тоболе" повествование следовало духу, но не букве реальности, свободно от дотошной историчности, писатель пользовался своим правом домысливать, придумывать, создавать свою реальность.
В "Дебрях" только факты. Зачем России нужна была Сибирь. Как русские выстраивали стратегию и тактику освоения Сибири. Что увидели и кого встретили в дальних краях первопроходцы. Кем были и как жили реальные герои "сибирской эпопеи".
Можно читать как "продолжение" "Тобола", но лучше как самостоятельное произведение - там такие сюжеты, что и без фантазий дух захватывает.
С названием издатели точно перемудрили. Сразу и не поймешь, что к чему, кому предназначено это исключительно полезное оригинальное пособие. Так вот знайте, оно для недорослей от 13 и старше, когда они входят в то самое переходное состояние.
По сути навигатор в океане подростковых страданий. Каждый разворот - конкретная болезненная проблема и варианты ее решения со всеми возможными последствиями: что будет, если...
Основных тем полдюжины: родители не понимают, школа бесит, с друзьями непросто, личная жизнь не устраивает, сам себе не мил и все-все плохо… Стилистика подачи соответствующая - картинки, разноцветные стрелочки, почти комикс.
Единственный вопрос: отправится ли дитё великовозрастное в книжный, чтобы найти ответы на свои вопросы. Не факт. Поэтому инициатива у родителей, учителей и всех, кто имеет дело с тинейджерами.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"