Что дала и отняла Октябрьская революция стране и миру

Сто лет назад в России произошли экстраординарные события. Как оценивать революцию 1917 года? Что дал и отнял Октябрь применительно к отечеству и остальному миру. Сначала о мире. Практически не оспаривается тезис о том, что российский порыв к справедливости оказал серьезное влияние на социальную политику стран классического капитализма. То есть установка на равенство, которую декларировала Октябрьская революция, быстро приобрела европейскую, если не всемирную популярность. Социальность - первое благо, которое принесла Октябрьская революция.

Второе. Подрыв и уничтожение колониальной системы - тоже результат существования СССР и его попытки обеспечить равноправие всех народов.

Третье. Внедрение цивилизационных институтов и цивилизационных форм жизни в Центральной Азии. Практически безвозмездно СССР осуществил грандиозную цивилизационную миссию в этом ранее абсолютно отсталом регионе и превратил его в несколько экономически приличных государств с развитым для того времени образованием, здравоохранением, наукой и культурой.

Четвертое. Китай. Сегодня он все больше будет определять повестку жизни человечества в целом. Напомню, очень важный факт: СССР практически безвозмездно создал материально-техническую базу экономики Китая в пятидесятые годы, что, конечно, тоже удивительное достижение Советского Союза.

Теперь о невыученных уроках. Как известно, российская интеллигенция страдает некими пороками, которые не удалось изжить за эти сто лет, и сегодня наши беды - и экономические, и социальные - можно связывать исключительно с этими, можно сказать, генетическими особенностями. Одна из них - онтологизации теоретических схем. На простом языке это означает, что мы свято верим во всемогущество теорий и, если представляется такая возможность, пытаемся внедрить их в жизнь, несмотря на сопротивление несогласных с ними. Я это называю принуждением к счастью. В сущности, речь идет о том, что в 1917 году мы взяли курс на справедливость. Тогда вся планета была беременна спросом на справедливость, и ужасающая капиталистическая действительность того времени требовала ее. Россия и совершила скачок к этой справедливости, полностью, повторяю, проигнорировав свободу, хотя марксизм уже претерпел к тому времени заметную эволюцию. Все большее влияние получали в начале XX века его отдельные течения, указывавшие на возможность мирного врастания капитализма в социализм. Но у нас, как правило, побеждают крайности. Вот и в данном случае в октябре 1917 года победила крайне левая доктрина в мировоззренческом арсенале Запада, воплотившись в России в форме отвергающего коммерческие отношения "военного коммунизма".

Нечто подобное произошло и в начале 90-х, когда после семидесяти лет коллективного молчания мы, получив свободу практически из рук одного человека, ошибочно решили, что она и есть справедливость, и восприняли ее как необходимое и достаточное условие сытой и цивилизованной жизни, по-ребячески уверовав в то, что колбаса вырастает прямо из свободы. Это, конечно, было большой ошибкой, ставшей следствием до сих пор не изжитой склонности к онтологизации теоретических схем.

Не можем мы до сих пор избавиться и от нетерпения в русском демократическом движении, которое берет начало еще от народовольцев, а отчасти и от декабристов. Нам кажется, что справедливое общество можно создать одним махом.

Нельзя не сказать и об абсолютно ненормальном отношении к Западу, которое можно кратко охарактеризовать как смесь комплекса неполноценности и мании величия. Сплошь и рядом россияне воспринимают Запад только в черно-белом формате или в бинарной логике "любовь-ненависть". Непредвзятое сбалансированное деловое отношение к нему редкость. Мы, например, в конце восьмидесятых годов безоговорочно принимали все рекомендации, которые давал Запад, причем выполняли то, что они говорят, а не то, что они делают, хотя между первым и вторым была большая разница. Наш капитализм оказался особенно зверским, поскольку принял установку на демонтаж всего того "социального", что было при советской власти. Казалось, что самодеятельность народа приведет к цивилизованному развитию общества, на самом деле она вылилась в простой хаос, а в результате народ через некоторое время после начала очередной смуты устал от свободы и предъявил спрос на "закон и порядок".

Еще один порок нашей ментальности - тотальное отсутствие договороспособности. Как и в 1917 году не было стремления найти точки соприкосновения различных политических сил, так и сегодня у нас экспертные сообщества носят абсолютно сектантский характер. Культура диалога, культура компромисса, культура консенсуса практически на нуле. Отсюда совершенно естественна тоска по твердой, сильной руке, которая только и может решить проблемы развития страны. И вот здесь таится большая угроза: если авторитаризм продолжается достаточно долго, то стабильность превращается в застой. Это константа российской истории. Автократия приносит какой-то порядок, проходит время - она надоедает, возникает стремление к разного рода либеральным перестройкам. А когда побеждает либеральная доктрина, в результате ее реализации страна впадает в очередной хаос, и тогда опять возникает тоска по сильной руке - и все начинается сначала.

Эту дурную бесконечность необходимо преодолеть. И здесь велика ответственность не только власти, но и общества. При этом найти выход можно только на основе объективных научных и общественно-научных дискуссий, обеспечив прозрачность и качество принятия решения, что возможно только через механизмы демократических институтов.