Поделиться
В основу спектакля легли "Епифанские шлюзы" - страшная повесть о том, как иностранные инженеры при неистовом Петре Великом строили шлюзы в Епифани и ошиблись в расчетах. Англичанин Бертран Перри приехал в Россию с мечтой о великих свершениях, не смог (в авральном режиме, при саботаже местных рабочих) сделать мелкую речушку судоходной и умер в лапах палача-садиста: здесь ты пан или пропал. Примерно так можно пересказать текст Платонова, примерно так его и представили на сцене поляки.
Те, кто читал повесть в оригинале, наверняка сочувствовали незадачливому британцу и в который раз ужасались устройству российской жизни. Когда то же самое представили на сцене в переводе на польский, иным зрителям померещилось русофобство.
В версии режиссера Кшиштофа Рековского текст "Шлюзов", правда, дополнен: сцене нужны диалоги. Новые реплики перебрасывают мост из петровской эпохи в нашу - многое осталось прежним. Например, Петр I жалуется Бертрану на народ: "Они не умеют переплыть реки - вечно тонут. Но знаешь, что я сделаю? Построю мосты? Нет. Я сделаю их мореходами!". Попробуйте сказать, что это не по-русски.
Вводятся и целые эпизоды: через три месяца после приезда Перри в Епифань царь якобы приезжает проверить результат и видит "одни приготовления там, где должно быть уже что-то!". К слову, "одни приготовления" оставил на сцене и художник Ян Козиковский: декорации из строительных настилов, задник в виде приспущенного паруса (на него проецируются волны, камыш, степная трава).
"Слишком мягки порядки в ваших странах", - втолковывает Петр инженеру. Когда иноземцам становится ясно, что шлюзы эффекта не дадут, русская жена одного из них рассуждает о том, что все это лишь игрушки царя-батюшки, которому нельзя мешать, и коли делу ничем не поможешь, лучше всего пить и веселиться.
Не исключено, что польская публика (как и, будем честны, немалая часть воронежской) принимает эти вставки за платоновский текст.
"Представители традиционно неодушевленной массы являются у Платонова выразителями философии абсурда", - цитируют Бродского в буклете "Русского контракта". Постановщики подошли к делу со всей основательностью. В спектакле есть неожиданные отсылки и к "Вишневому саду", и к эссеистике нобелевского лауреата Чеслава Милоша, благодаря которой в странах соцлагеря двоемыслие обозначают мусульманским термином "кетман".
Фантазии авторов спектакля не всегда укладываются в привычное для нас восприятие Платонова. Платонов - это же что такое? Странная речь, парадоксальные метафоры, неотмирность. Но как перевести их на другой язык, в том числе на язык театра, доподлинно не знает никто. Тем интереснее очередная попытка. В прошлом году воронежцы видели "Епифанские шлюзы" Марины Брусникиной - там читали отрывки с Википедией в руках, а некоторые эпизоды разыгрывали без слов.
Поляки использовали форму русского лубка, ища в ней эквивалент стилистике самого текста. Немного гротеска, немного "клюквы". Сарказма в изображении русских национальных особенностей предостаточно (впрочем, ими у нас принято чуть ли не гордиться) - но немало его и в адрес западного человека. Смешон инженер Бертран Перри, мечтающий переплюнуть Америго Веспуччи и Александра Македонского. Карикатурны послушные немцы, которые претворяют в жизнь неверные расчеты француза Трузеона и поляка Цицкевского.
Зрителю дают посмеяться - но не забыть, чем подобные "шутки" заканчиваются в жизни. Петр I встречает инженера Перри брежневским поцелуем, привечает сталинским тостом, а потом - царя и палача играет один актер - мучает до смерти. Специально для тех, кто не читал первоисточник и напрягся в аккуратно и точно поставленной финальной сцене спектакля, заметим, что снимать портки Бертрана "заставил" не Рековский, а Платонов. "У палача сияли диким чувством и каким-то шумящим счастьем голубые, а теперь почерневшие глаза"…
Кшиштоф Рековский, режиссер Драматического театра Варшавы:
- Андрей Платонов в Польше мало кому известен. Я узнал о нем от знакомого писателя, начал читать и был захвачен дисциплинированностью, дотошностью автора в изображении эпохи - будь она петровской или советской. Язык сложен и местами непонятен, но из-за этого он и настолько привлекателен: восхищает поэзия и недосказанность.
В "Епифанских шлюзах" очень ярко передано столкновение культур Востока и Запада, которое меня заинтересовало. В нас, поляках, эти культуры соединяются. Наша душа и западная, и восточная одновременно. Спектакль помогает разобраться в своем мироощущении. Я, например, отношусь к той части поляков, которые чувствуют в себе восточную душу. Я не ассоциирую себя с Бертраном Перри. С детства люблю русскую литературу и всегда ищу в ней сюжеты для своих спектаклей. Но побывать в России мне впервые довелось благодаря Платоновскому фестивалю. Здесь милые, доброжелательные люди.
В Польше "Русский контракт" приняли очень хорошо. В рецензиях отмечалось, что, несмотря на исторические костюмы, в нем чувствуется современность. Мы обращаемся к проблемам трехсотлетней давности, которые актуальны по сей день. В частности, к вопросу о свободе человека. Поляки спорят о границах демократии. Каждый житель государства должен осознавать, где начинается и заканчивается зона его ответственности.
Мы не исследовали, конечно, какая доля зрителей спектакля пошла в библиотеку за книжками Платонова. Но все наши актеры это сделали.