Дмитрий Шеваров о стихах и судьбе Ярослава Смелякова

Если я заболею,

к врачам обращаться не стану,

Обращаюсь к друзьям

(не сочтите, что это в бреду):

постелите мне степь,

занавесьте мне окна туманом,

в изголовье поставьте

ночную звезду.

Я ходил напролом.

Я не слыл недотрогой.

Если ранят меня в справедливых боях,

забинтуйте мне голову

горной дорогой

и укройте меня одеялом

в осенних цветах.

Порошков или капель - не надо.

Пусть в стакане сияют лучи.

Жаркий ветер пустынь, серебро

водопада -

Вот чем стоит лечить.

От морей и от гор

так и веет веками,

как посмотришь, почувствуешь:

вечно живем.

Не облатками белыми

путь мой усеян, а облаками.

Не больничным от вас ухожу коридором,

а Млечным Путем.

Ярослав Смеляков, 1940

Это стихотворение - как спасательный круг, брошенный поэтом в житейское море. Мужские, очень сдержанные строки наполнены покоем, уверенностью в том, что сила Божия в немощи совершается. Что-то бунинское есть в глубоком дыхании этого стихотворения, но написал его 27-летний советский поэт Ярослав Смеляков.

В 1934 году он был обвинен в "есенинщине", арестован по доносу. Был в заключении до 1937 года, затем редактировал газету "Дзержинец" трудовой коммуны N 2 НКВД, которая располагалась в стенах Николо-Угрешского монастыря. 1941-й - война, плен. 1944-1946 годы - фильтрационный лагерь, работа на подмосковной угольной шахте. В 1951-м - новый донос, арест. В 1955 году освобожден по амнистии...

Недавно я получил письмо от Валентина Осиповича Осипова, который в 1960-1970 годы был главным редактором издательства "Молодая гвардия" и хорошо знал поэта.

"Дорогой и уважаемый коллега! В нынешнем году будет 45 лет со дня смерти Ярослава Смелякова. О кончине Ярослава Васильевича я узнал в Ташкенте. Там проходил Всесоюзный фестиваль молодой поэзии. Смеляков любим был у молодых стихотворцев. Мне выпала тяжкая доля оповестить их о внезапном горе. Нас с Ярославом Васильевичем многое связывало с 1962 года. Мне, как издателю, довелось выпустить немало его книг. Вернувшись домой, вскрываю конверт: из Ленинграда, от поэта Михаила Дудина: письмо и стихи. Письмо: "Это, Валентин Осипович, я написал после долгих раздумий, не только о судьбе Смелякова. Я любил его за незащищенность, за нежность"...

Через некоторое время - пакет от поэта Юлии Друниной. Написала мне: "Дорогой Валентин Осипович, посылаю два стихотворения Сергея Орлова, посвященных Смелякову". Поясню: Сергей Орлов - ее друг и друг Дудина, тоже фронтовик, автор знаменитого стихотворения "Его зарыли в шар земной..."

Имя Смелякова уже с первого его стихотворения, опубликованного 19-летним поэтом в начале 1930-х годов, звучало то с похвалами, а то с осуждением, но - выделю! - все оценивали его талант предельно высоко. Особенно молодежь. Он соединял своим пером и романтический лиризм высоких чувств, и патетический зов к чистым общественным идеалам, и принципы гражданской ответственности. А еще улавливалось в его поэзии трагическое эхо его пребывания в звании репрессированного... Нынче Ярослав Смеляков едва ли поминаем. Убежден: это несправедливо..."

Два стихотворения памяти Ярослава Смелякова

Что перенес он! - Дрожь по коже.

Как жив остался? - Не пойму.

Когда узнаешь, скажешь: Боже,

За что же столько одному!

Его четырежды Иуда ...

<неразборчиво> выдал за гроши.

А он искал земного чуда

Любви в окрестностях души.

И вслед за ней дорогой звездной

Ушел в неведомую даль.

И сожалеть об этом поздно.

Кому нужна моя печаль...

Михаил Дудин

* * *

О нем уже не скажут плохо.

Нельзя, обычай не велит.

Ушла, ну, скажем, не эпоха,

Им срок сегодня не велик.

А скажем проще -

странствий муза

С кленовой дудкою в руке,

В казенном ватнике

кургузом

И в новомодном пиджаке.

Ее запомнят и забудут

И вновь откроют, как звезду.

Она была собою всюду,

Хлебая славу и беду.

В ней жарко красный лозунг

дышит

О пролетариях всех стран,

И нежный цвет забытых вишен

С нее слетал к ночным

кострам.

И строки словно из мороза,

Из тающего серебра.

Звеня ложатся, жгут, как слезы,

Существования добра.

Ах, Ярослав Васильич,

милый,

Товарищ, Яра, Ярослав!

На Новодевичьем могила

Уже травою заросла.

А в достославном ЦэДээЛе

Дни календарные летят,

И там, где с вами мы сидели,

Иные гении шумят.

И так бывает станет тошно.

Что лишь один спасает вдруг

В грядущей дали невозможной

Твоей кленовой дудки звук...

Сергей Орлов