- Почему такое кулинарное название - фондю? Сейчас объясню, - хозяйка "Цветочной кофейни", генеральный директор агентства "НД.Про" Наталья Дорогая проводит нас в свое заведение.
Антикварные зеркала, разноцветные стулья, изящные цветочные композиции, аромат свежемолотого кофе.
- Фондю - это когда некое блюдо кипит в одном котле, а все окружающие, собравшись вокруг, могут наблюдать за ним под своим углом, - разъясняет Наталья. - И у каждого есть возможность погрузить в это "блюдо" свой интерес: задать вопрос, натолкнуть собравшихся на некое размышление… И получить в ответ свое.
На этот раз главным гостем стал известный петербургский филокартист Владимир Елкин. Его коллекция содержит более 125 тысяч открыток. Для непосвященных: в одну обувную коробку стандартного размера помещается порядка 1000 открыток. То есть коллекция Владимира Елкина занимает несколько шкафов - 125 коробок!
К слову сказать, собирательством он занимается не так давно - лет 25. Начал с видов Крыма (по долгу службы, будучи инженером, много бывал в командировках на полуострове). Недавно его коллекция открыток "Страна детской мечты", посвященных "Артеку", экспонировалась в Президентской библиотеке. После чего была переведена в электронный формат и сейчас находится в ее фондах.
Как у каждого собирателя, в коллекции Владимира Елкина есть отдельные разделы, отдельные темы. Едва ли не самая дорогая - корреспонденция военной поры. О ней и шла речь на нашем "Творческом фондю".
Собственно, на эту тему настраивал уже сам антураж встречи. На экран экспонировались виды довоенного Ленинграда, на столиках для посетителей были разложены журналы "Родина", негромко звучали песни военных лет.
Оказывается, интерес к собирательству почтовых отправлений у Владимира Елкина начался с желания... делать исторические открытия.
- В детстве, - говорит Владимир Иванович, - как все мальчишки, я начал было собирать марки, но вскоре убедился: самые редкие из них уже описаны, внесены в каталоги, ничего необычного, своего, ты здесь открыть не сможешь. Тогда как открытки - гигантский пласт, единого полного каталога у них нет.
А к собирательству военной корреспонденции Владимира Ивановича подвиг эпизод личной жизни. Хотя сам он войну помнить не может - родился в 1948 году - помнит то святое отношение к письмам с фронта, которое царило в их доме. Его отец защищал Ораниенбаумский плацдарм, мама служила политруком в роте ПВО в Ленинграде… И однажды, уже в конце ее жизни, Владимир Елкин увидел, как она, проснувшись ночью, рвется выйти из дома: "Мне срочно надо на пост, меня ждут!".
- Тогда я понял, что война не отпускает наших ветеранов никогда, - говорит Владимир Иванович. - Даже на смертном одре они продолжают защищать Родину.
Посетители дружно ахнули, когда он называет цифры, которые и вообразить-то невозможно: каждый день в годы Великой Отечественной войны на почту поступало от 5 до 7-8 миллионов писем. Вся страна разом пришла в движение: мобилизация, эвакуация. Людям было важно не потеряться в этом бурлящем котле, не допустить, чтобы ниточки, связывающие близких, были порваны. Мы подсчитали: это получается, что за 1418 дней войны, с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 года, советские люди отправили и получили порядка 7 090 000 000 почтовых сообщений.
Семь миллиардов!
- У этого потока была важнейшая задача, - подчеркивает Владимир Елкин. - Он соединял фронт и тыл, без громких слов - обеспечивал духовное единение страны. Не случайно письма из дома бойцы называли самым главным боеприпасом.
Любопытно, что уже с 1 января 1942 года почте СССР было разрешено принимать любые отправления: какой-нибудь вырванный из брошюры листок без конверта, свернутую газету со словами, написанными прямо поверх печатного текста - лишь бы это отправление не превышало установленного габарита. Для писем с фронта и на фронт даже марок не требовалось. В коллекции Елкина можно увидеть и знаменитые солдатские треугольники, и почтовые открытки, и "секретки" (так назывались почтовые бланки-карточки, которые надо было перед отправлением свернуть пополам и заклеить).
Кстати, немногие знают, что технология сворачивания солдатских треугольников родилась не во время Великой Отечественной, а раньше - во время финской войны. И способы упаковки этих писем были разные: попроще и посложнее.
- Так называемый "рабоче-крестьянский" и "интеллигентский", - улыбается Владимир Иванович.
Под его руководством все вместе пытаемся сложить листы бумаги обоими способами. Оказывается, овладеть "интеллигентским" не так-то просто! А ведь еще были методы запечатывания писем ромбом, другими геометрическими фигурами. Слово "оригами" тогда не знали, но похоже, искусством этим россияне военной поры владели сполна.
За неимением бумаги в ход шли страницы, вырванные из книг, обратная сторона какой-нибудь упаковки, учрежденческие бланки.
Владимир Иванович пускает их по рядам. Ком встает в горле, когда своими глазами разбираешь на ветхих листочках старательный детский почерк или старческие каракули, сообщающие на фронт что-то самое главное.
Пожалуй, одно из самых трогательных писем, которое нам удалось разобрать - сообщение некой Насти брату Мише: "Папа у нас помер 22 марта… Миша, мы остались теперь с тобой сироты. Пиши письма чаще, а то мама очень плачет.." Страничка вырвана, очевидно из какой-то пропагандисткой брошюры и странным образом чья-то частная жизнь перекликается с названием статьи на обороте "Почему поведение Троцкого опасно?".Счастье еще, что военный цензор не увидел в этом ничего криминального.
А вот письмо из Омска в Свердловск. "Добрый час, Женя! Я пишу тебе, но с тобой еще не знакома. Я - сестренка твоего друга Вени, но его сейчас больше нет. Он убит. Нет ли у вас фотографии с Веней?".
Люди, пришедшие на встречу, вспоминают своих родных и близких, погибших на фронте. Кто-то даже принес с собой письма из семейных архивов. Женщина, назвавшаяся Александрой Дмитриевной, рассказывает историю переписки со своим дядей-фронтовиком Георгием Константиновичем.
Молодая девушка, склонившись над фронтовыми листочками, пытается разобрать вымаранные военной цензурой строки.
Кстати, тема военной цензуры заслуживает, по словам коллекционера, особого изучения. Владимир Елкин подсчитал: если учесть время, что реально уходит на просмотр одного письма, то получается, что для обработки всей корреспонденции времен Великой Отечественной войны в органы НКВД должны были привлечь не менее 50 000 штатных цензоров. Огромная армия! Судя по всему, так оно и было. И личный номер цензора, который имеется на каждом отправлении - тому свидетельство.
- Вот например штамп "Проверено военной цензурой. 26778". Стало быть, уже к 30 тысячам приближается количество проверяльщиков, - показывает коллекционер. - Моя задача - найти штамп, приближающийся по номеру к 50 000. Это подтвердит мои расчеты.
Косвенно, говорит он, их подтверждает и тот факт, что после войны 25 000 военных цензоров были награждены орденами. Учитывая царящие тогда порядки, наградить могли никак не больше половины.
А перечень позиций, которые составляли "военную тайну", составлял порядка 700 пунктов. Нельзя было упоминать географические названия (фразы типа "нас перебросили под Перемышль" старательно вычеркивались). Нельзя было жаловаться на должностных лиц (хотя факты эти брались органами на заметку - проверяли и жалобщика и того, на кого он жаловался). Нельзя было указывать цены на продукты и товары повседневного спроса. Многие письма в коллекции Елкина прямо-таки пестрят старательно вымаранными или даже вырезанными строками. И можно только угадывать: "Куры здесь… а свинина… стакан семечек. Недавно мешочек муки...".
Коллекционер признается: сказать, что именно составляет для него главную ценность коллекционного предмета, сложно. Конечно, и содержание письма. И редкость его оформления. И номер цензурного штампа. За некоторые из своих раритетов Владимир Иванович не пожалел отдать и тысячу, и две тысячи рублей. Хотя в среднем коллекционная открытка стоит от 100 рублей. А стоимость коллекции квалифицированного филокартиста, собираемая годами, может доходить до десятков и даже сотен миллионов рублей.
- Правда, я эту часть своей коллекции - военную корреспонденцию - никогда продавать не буду, - подчеркивает Владимир Иванович. - Скорее всего, завещаю музею.
А присутствующие между тем уже напоминают одну большую семью, собравшуюся над разборкой своего фамильного архива: перебирают послания, сопоставляют даты в письмах, сличают имена и фамилии, устанавливают адреса…
Наталья Солнцева, директор по развитию группы компаний "ТАРИ ТУР", раздает предлагает всем присутствующим подписать открытку и наклеить на нее марку. На открытках, приготовленных дизайнерами "ТАРИ ТУР" специально к этому вечеру - юмористические сюжеты с излюбленными петербургскими пейзажами и персонажами. На других, выпущенных журналом "Родина", - исторические события в историях людей.
- Обещаю, все дойдут до своих адресатов, - уверяет Наталья. И гости кофейни - совсем юные парочки и постарше, дамы в возрасте и какие-то деловые люди, явно командированные, - с удовольствием заполняют эти послания.
Кстати, в тот же день они отправились в самые разные уголки нашей страны: в Хабаровск и Оренбург, в Ленинградскую область и Калиниград.
- Мы слишком редко стали заглядывать в свои почтовые ящики, - отметила Анжелика Гурская, директор Северо-Западного филиала "Российской газеты". - Современные мессенджеры отучают нас от бумажной корреспонденции. Но сейчас мы получили уникальную возможность написать себе или своим родным и близким настоящее, бумажное письмо.
Это можно было счесть забавным аттракционом. А можно - путешествием на машине времени, отправивших всех нас в нашу прошлую, коллективную память. Завершился вечер угощением от "Цветочной кофейни". Помимо традиционного чая, принятого в этом заведении, гостям предложили еще и фронтовые сто грамм. Ну, а как без них в такой вечер?