Сергей Крикалев: Космонавтика это не профессия, это образ жизни

Сергей Константинович, прием заявок от желающих стать космонавтом должен был закончиться 14 июля.  Почему принято решение продлить набор?

Сергей Крикалев: Мы не спешим. Будем искать профессионалов, готовых покорять новые космические горизонты. Уже поступило около 300 заявок с документами. Специалисты продолжают обрабатывать анкеты, а те кандидаты в отряд, которые прошли первый этап, скоро приступят к очным тестированиям.

Предпочтение инженерам, медикам, летчикам, ученым?

Сергей Крикалев: Предпочтение отдается при нормальном здоровье квалифицированным людям, образованным и мотивированным. Пять лет назад один из кандидатов, артист по профессии, дошел почти до финала. Но практика показала, что лучше все-таки отбирать для полета людей с высшим техническим и естественнонаучным образованием.

Сегодня, насколько я знаю, примерно половина космонавтов еще ни разу не летала. Зачем нужен новый набор, если и так большая очередь на орбиту?

Сергей Крикалев: Очередь тут ни при чем. Космическая подготовка, особенно к первому полету, длительная. И индивидуальная - кто-то проходит ее быстрее, кто-то медленнее. Ты переходишь с уровня на уровень. И нужно находить "штучных" людей на эту лесенку, это же не конвейер. Есть обоснованные цифры набора, которые учтены в программе.

Говорили, что космонавты из нового набора будут готовиться к полетам на Луну. Это так?

Сергей Крикалев: Идет набор в отряд, а задачи, в том числе и по лунным миссиям, будут расписываться по способностям каждого из космонавтов. Всего планируется отобрать 6-8 претендентов.

В России принято Положение о российских космонавтах. Это впервые?

Сергей Крикалев: Было Положение о космонавтах 1981 года, которое описывало и статус космонавтов, и материально-техническое обеспечение, и пенсионное обеспечение, но оно перестало соответствовать действительности. Долго шла его корректировка, и когда появилась Госкорпорация "Роскосмос", наделенная совершенно определенными функциями, положение привели в норму.

Космонавт - это "штучный" специалист: от силы тридцать человек  на всю страну. А профессия космонавт существует? Или по классификатору это только должность служащего?

Сергей Крикалев: Есть должности служащих - космонавт-испытатель и космонавт-исследователь. Но скажу так: космонавтика это не профессия, это образ жизни.

Космонавтам присваиваются классы за полеты. От этого зависит зарплата?

Сергей Крикалев: И зарплата, и пенсия.  Классы существуют: де-юре - три, де-факто - четыре. Класс присваивается по положительным результатам полета, но есть космонавты без класса. Зарплата космонавта увеличивается с увеличением класса, а пенсия привязана к зарплате.

По новому положению госнаграды вручаются за выдающиеся результаты работы на орбите. То есть теперь не за каждый полет будет присваиваться звание Героя России?

Сергей Крикалев: У нас уже давно не за каждый полет присваивается звание Героя России. Поэтому тут как раз ничего не поменялось. Кстати, в положении есть отсыл, что вопрос о наградах регулируется другими документами. Есть закон о госнаградах.

Какая страховка предусмотрена на случай ущерба здоровью космонавта в полете?

Сергей Крикалев: Это прописано в каждом конкретном случае.  Тут много нюансов: кто страхует космонавтов, как страхует, как компенсируется риск и т.д.

Вы шесть раз летали в космос, провели в невесомости 803 дня. Как работа на орбите сказывается на организме? Действительно ли она "бьет", например, по слуху: говорят, на МКС очень шумно по сравнению со станцией "Мир"?

Сергей Крикалев: И на "Мире" было достаточно шумно, и на МКС практически так же. На станции работает много приборов, оборудования. Вентиляторы и насосы - самые шумные. Кстати, вы, наверное, знаете, что самые первые космонавты проходили испытания в сурдокамере: важно было понять, как человек реагирует на абсолютную тишину космоса. И вдруг выяснилось, что на современной станции очень шумно. Наушники и беруши спасали слабо. Но специалисты активно занимаются снижением шума. И сейчас на МКС становится тише.

Нужно ли что-то менять в системе подготовки космонавтов с учетом полетов не на МКС, а на Луну и дальше?

Сергей Крикалев: Сама жизнь заставляет менять систему подготовки. Появляются все новые технические возможности и средства. Если, допустим, тренажеры на первых порах были аналоговые, которые могли моделировать только часть картины, а для остального требовалось включать воображение, то сейчас с помощью компьютера можно моделировать все что угодно. Выход на поверхность любой планеты, любые условия обитания, любые отказы и аварийные ситуации.

Развитие пилотируемой космонавтики подразумевает выход за пределы низкой околоземной орбиты. Поэтому космонавтов нужно готовить, прежде всего, к автономной работе. Я бы сказал, что мы немного разбаловались на МКС: сегодня практически постоянная связь с Землей сильно облегчает работу космонавтов, позволяет советоваться в любом критическом случае. Но если лететь к Луне и тем более дальше, то такой подсказки уже не будет. А значит, несоизмеримо возрастает ответственность за принятие решений.

Оптимально каким по численности должен быть отряд космонавтов?

Сергей Крикалев: Зависит от решаемых задач. Ведь полет - это только одна из составных частей работы космонавта. А еще есть работа с учеными в проведении научных экспериментов, участие в создании и испытаниях новой техники, совершенствование систем управления корабля в полете и т.д. И у нас, и у американцев численность отряда сейчас примерно одинаковая - 30-40 человек. Хотя когда летали шаттлы, отряд NASA одно время достигал даже 200 астронавтов.

Вы были руководителем ЦПК и знаете всю "кухню" подготовки изнутри. Почему из отряда уходят космонавты?

Сергей Крикалев: По разным причинам. Кто-то ушел в депутаты или занялся другой деятельностью, кого-то списали по здоровью, у кого-то уже возраст и медицина не позволяет летать дальше. Так или иначе, в среднем один человек в год из отряда выбывает.

Раньше всегда в экипаже летел опытный космонавт, а с ним один или два новичка. Но сейчас российский экипаж сократился до двух человек. Как набираться опыта?

Сергей Крикалев: Да, это хорошая практика, когда мы продолжаем неопытного космонавта доучивать в полете. Но иногда от правила "опытный-неопытный" приходится отступать. Вспоминаю, как в первый раз полетел Сергей Волков. Он должен был лететь со мной, но по техническим причинам наш экипаж был разбит. Потом Сергей несколько раз дублировал основной полет, у него получилась очень усиленная подготовка. В результате он был назначен командиром экипажа, который состоял сплошь из новичков. И они здорово отработали.

Витает идея отправлять с одним командиром сразу двух космических туристов. Это реально?

Сергей Крикалев: Такая возможность есть. Космический туризм может быть коммерческим направлением пилотируемой космонавтики. Здесь как раз и может проявиться частная инициатива. В любом случае космический туризм вряд ли станет в ближайшее время массовым явлением.

Какой вы видите перспективу после завершения полета МКС?

Сергей Крикалев: Мы однозначно останемся на низкой околоземной орбите. Какая это будет станция, сейчас решают специалисты. Ясность появится, скорее всего, где-то к 2020 году, ведь МКС будет работать точно до 2024 года. Не исключено, что в дальнейшем МКС может продолжить работать как некая коммерческая система. Или какая-то часть ее будет передана для коммерческого использования. Нам нужна технологическая площадка на орбите для решения утилитарных задач. К примеру, для испытания спутников, которые выводятся на более высокие орбиты, проверки, наладки оборудования и т.д. Но более важно другое - и у нас, и у наших международных партнеров есть планы полетов в дальний космос, но совершенно очевидно, что первый объект - это Луна.

Удалось ли договориться с НАСА о создании совместной базы на орбите Луны?

Сергей Крикалев: Обсуждаем - надо понять, какая именно нужна там инфраструктура: на высокоэллиптической лунной орбите или на низкой, высотой около 100 км над поверхностью. Первый тип орбит может использоваться для миссий в дальний космос - в точки либрации, к астероидам и далее. Низкая окололунная больше подходит для высадок на поверхность. Есть смысл использовать ее и как стапель для сборки новых кораблей. Все будет зависеть от технических условий. То же самое касается экипажа и его функционала.

Не утихают споры, кто нужнее на орбите: человек или робот. А что думаете вы?

Сергей Крикалев: По-моему, всем уже понятно: в космосе должно быть тесное взаимодействие человека и автоматов. Часть задач должна решаться автоматами, часть - пилотируемыми аппаратами. Вопрос: где провести грань в комбинации таких систем? Решение будет зависеть от того, как развивается техника, какие ставятся цели.

В прошлом году в ЦНИИмаш создан Центр пилотируемых программ, который должен помогать "Роскосмосу" формулировать научно обоснованные цели с учетом достижений в разных отраслях науки и техники. Кроме того, центр должен предлагать, как  повысить эффективность использования МКС, научных экспериментов для фундаментальной науки и отработки новых технологий освоения космоса.

Сейчас, скажем, есть сценарий системного исследования Луны, где пилотируемая миссия будет тесно взаимодействовать с автоматами. Сначала космонавты не будут высаживаться на поверхность: там будет работать луноход - вести разведку, поднимать на корабль образцы грунта… А затем на Луне "пропишутся" и роботы, и космонавты. В перспективе комбинация "человек-робот" просматривается достаточно широко.

Не исключено, что в дальнейшем МКС может продолжить работать как коммерческая система