Государственный Музей Пушкина выставку "Москва… как много в этом звуке", собранную из фондов своих и Музея архитектуры, посвятил 870-летию основания Москвы. Выставка получилась и о Пушкине, и о его Москве.
Вот "допожарный" город: нагромождение построек и пустыри, дворцы и терема, купеческие дома и рядом покосившиеся хижины, узкие улицы со скверными мостовыми, огороды… Выставка открывается с того, что же Саша, розовощекий малыш с наивными глазками, видел в детстве.
Неизвестно точно, где родился поэт, - сам он говорил, проезжая с друзьями по Молчановке, что где-то тут, в приходе храма Николы "на Курьих ножках", но дома не укажет, забыл. Устроители выставки воспроизвели все, что окружало поэта в детстве: вот Богоявления в Елохове, где Пушкина крестили, вот Екатерининский дворец, усадьба Юсуповых, дом "у Харитонья в переулке" - здесь он гулял с мамками, сюда ходил с родителями в гости…
Выставка поделена на связанные с Москвой этапы жизни поэта - и второй из них посвящен одному из важнейших событий в его биографии. В сентябре 1826 года Пушкин был возвращен царем из Михайловского и во время коронационных торжеств встретился с ним в Кремлевском Николаевском дворце (гравюра Кадоля датирована именно 1825-м) - уже известным поэтом. И мы смотрим на Москву, отстроенную после 1812-го - пушкинскими глазами: сплошь в деревьяхТверская, с трудом узнаваемые Страстная площадь и Арбат. Конечно, Кремль на холме с разных сторон, его Соборная площадь в ружейном дыму от залпов, ибо на гравюре - коронация. Рядом фото начала XX века, с еще живущим Спасом на Бору, свидетелем этого события.
Пушкинский музей создавал выставку не художественную, при том что большая часть экспонатов - гравюры и фото, а мемориальную. На стендах в центре залов тоже ничего случайного. Вот развернутый под стеклом фолиант 1841 года "Достопримечательности Москвы", чернильный прибор "Гробница Наполеона", под раскрашенной гравюрой Большого театра трубка-одноглядка (что-то вроде миниатюрной подзорной трубы) и изящный двойной лорнет - наподобие того, что Онегин наводил на "ложи незнакомых дам". Но на прошлое тут смотришь не только с любопытством.
Чего только не происходило в Москве за эти 200 лет, как только не перестраивали и не переделывали город по генпланам и без оных, снося памятники не глядя, пушкинский это дом или, там, лермонтовский. И устроители выставки на этом культурном сломе и сделали акцент. Мы шли вдоль стены с фотографиями и гравюрами третьего зала выставки, касающейся последнего десятилетия общения Пушкина с Москвой, и через два кадра на третьем под снимками было написано: "снесен в 1931", "… в 1934", "не сохранился". Это были храмы, особняки и целые кварталы особняков.
Не снесенное в 20-х (спасибо Музею Щусева, передавшего съемки улиц, сделанные в канун осуществления Геплана реконструкции Москвы 1935 года), было снесено в 30-е - и позже. Так что многое из того, что видел поэт своими глазами, давно не существует, переустроенное, взорванное, перепланированное под новую и новейшую Москву. Пушкинская Москва осталась во многом только в фотографиях и гравюрах.
Увы, такая судьба грозит сейчас и особняку Нащокина в Воротниковском, из которого Пушкин в последний раз, в мае 36-го, уехал из Москвы. Его фото завершает выставку, а сам особняк давно стоит заброшенным, и его стены уже обтянули фальшфасадом.