Мартин Энгстрём: Магнетизм русской культуры и интеллигенции очень велик

В мире ежегодно проходит около трех тысяч музыкальных фестивалей. Маленькая деревня Вербье в швейцарских Альпах на этой карте появилась в силу случая. Просто Мартин Энгстрём купил там шале, по-нашему, дачу. Какова технология успеха фестиваля, как он влияет на экономику региона и почему невозможен без русских - наш разговор с художественным руководителем и отцом-основателем престижного праздника жизни, который только что завершился в кантоне Вале.

Такое впечатление, Мартин, что летом культурная жизнь становится сплошным фестивалем.

Мартин Энгстрём: Немного истории для понимания. Культура музыкальных праздников раньше принадлежала Германии. Но перед Второй мировой войной случился большой исход интеллигенции, в частности, в Швейцарию, когда многие отказывались выступать на летних фестивалях в нацистских странах, например, как Тосканини. Появились свои праздники, прообразы нынешних фестивалей.

Каких только фестивалей сейчас нет в мире!..

Мартин Энгстрём: Драмы, танца, музыки, искусства, еды... Люди любят фестивали. В Америке в фестивале свистков принимают участие около 60 тысяч человек. Свистят. Это выгодно. Многие сообразили, что фестивали становятся экономическим вектором развития региона.

Горнолыжные курорты в связи с глобальным потеплением укорачивают лыжные сезоны. Скоро они будут все меньше и меньше лыжников принимать. Поэтому ищут пути продления сезона, придумывают новые формы активности, чтобы деревни не умирали.

Можно услышать из первых уст - ваш фестиваль родился с приглашения друзей на новоселье на дачу? Или это сказка, легенда?

Мартин Энгстрём: Я много лет занимался музыкальным менеджментом, работал в Лондоне. В Париже организовал собственную компанию, но там в 1985-1986 годах была волна террористических атак, взрывов. И мы решили с супругой и маленькими детьми переехать из Парижа в Швейцарию, в Монтрё. Открыли для себя Вербье как потрясающую горнолыжную станцию, купили там шале.

И вот в 1991 году я здесь остался с детьми на лето. Вербье совершенно пустой. Отели хорошие, рестораны хорошие, а людей нет вообще. Спросил в местном турбюро: можно ли что-то сделать, какой-то фестиваль придумать? Они - конечно, нам нужны люди, туристы. Был непростой трехлетний процесс подготовки и поиска денег. Я задумал создать летнюю академию, молодежный оркестр, чтобы мэтры с мировыми именами проводили здесь мастер-классы.

И все получилось. Фестиваль в Вербье стал самым популярным среди молодых музыкантов мира.

Мартин Энгстрём: Без ложной скромности соглашусь. А тогда я попросил образовательный грант ЮНЕСКО, которым руководил Федерико Майор, сам поехал в Петербург, отобрал 30 лучших студентов, чтобы они могли поучаствовать в работе Академии. Первый концерт открывал Зубин Мета. Были Кисин, Бронфман, Башмет, Демиденко. Половина артистов были русские или представляли русскую исполнительскую школу.

Оказывается, мы можем вместе гордиться не только переходом Суворова через Альпы, но и приходом русских музыкантов в Вербье.

Мартин Энгстрём: Ситуацию на российском музыкальном рынке я отслеживаю внимательно. Приглядываюсь к эволюции молодых музыкантов. Когда был в "Дойче Граммофон", первым подписал контракт с Анной Нетребко, когда ее никто не знал.

Вы имеете прочную репутацию русофила. Как это с вами случилось?

Мартин Энгстрём: Я родился в Стокгольме в 1953 году. В советское время артистов выпускали за границу мало, позволялось выезжать в Финляндию, Швецию, иногда в Италию, поскольку там компартия была сильна. Поэтому мы имели счастье и возможность принимать многих советских музыкантов, тогда началось наше сотрудничество с Госконцертом. Я помогал встречать артистов в аэропорту, сопровождать их вместе с политруком, конечно. Моя дружба, например, с Темиркановым, Башкировым началась именно в те годы. Я переворачивал страницы Гилельсу. На свой медовый месяц со своей супругой поехал в Россию, познакомился с Андреем Сахаровым, Еленой Боннэр. Был знаком с Дмитрием Шостаковичем, дружил с его сыном Максимом.

Гергиев - один из моих идолов, музыкально он мне близок и дорог. Дружба с ним - очень давняя, за эти годы мы с ним стали как братья

Медовый месяц прошел. А сегодня трудно любить Россию?

Мартин Энгстрём: Нет. Магнетизм русской культуры и интеллигенции очень велик. Я по-прежнему четыре-пять раз в году бываю в России.

Вы были в жюри последнего конкурса Чайковского. Гергиеву трудно было вас уговорить?

Мартин Энгстрём: Он не только попросил меня поучаствовать, но и формировать жюри, учитывая мой опыт. Дело в том, что я был художественным руководителем звукозаписывающей компании "Дойче Граммофон" с 1999 по 2006 год. Мои первые записи были с Мариинским театром, Башметом, Губайдулиной, Канчели. Дружба с Гергиевым - очень давняя, за эти годы мы стали как братья.

Поэтому он и согласился в следующем году руководить фестивальным оркестром в Вербье?

Мартин Энгстрём: Частично. Он - один из моих музыкальных идолов, я чувствую не только близость человеческую, но и музыкально он мне близок и дорог. С ним никогда не скучно - ни на сцене, ни вне сцены.

Вербье покоряет своей удивительной атмосферой, здесь никто не изображает из себя недосягаемую звезду, многие музыканты приезжают семьями и ходят на концерты друг друга. Любой может пройти за кулисы и поздравить героя дня...

Мартин Энгстрём: Да, и в этом причина популярности. Тут маленькое место, никуда друг от друга не деться, поэтому публика, артисты, музыканты, люди из музыкального бизнеса все здесь пересекаются, завязывают связи.

У вас уже есть счастливые случаи, когда студенты стали солистами Вербье?

Мартин Энгстрём: Конечно! Например, феноменальный 16-летний скрипач Даниэль Лозакович, которого вы хорошо знаете. Джордж Ли, молодой китайский пианист. У нас уже длинный лист.

Вербье открывает еще и молодых дирижеров, композиторов. На вас не давят авторитеты?

Мартин Энгстрём: Нет. А как это возможно? Родион Щедрин и Майя Плисецкая были здесь лет десять подряд, жили в очень скромном шале, ходили на все концерты. Мы играем много музыки Щедрина. Горы и атмосфера Вербье вдохновляли Щедрина. Некоторые из его последних произведений были здесь задуманы и написаны. Я очень дорожу своими отношениями с Родионом и Майей Михайловной, уже ушедшей. Я не профессиональный музыкант, но если могу помочь музыканту, то очень горжусь этим.

Говорят, что большие проекты можно осуществить только за большие деньги или за большую дружбу. У вас как?

Мартин Энгстрём: Любое начинание в области культуры требует денег. Случай, когда само правительство что-то организует, в Европе редкость. Обычно нужен какой-то энтузиаст. То есть нужна была небольшая смесь, наверное, сумасшедшинки, предвидения и желания, чтобы создать фестиваль в деревне, на высоте 1500 метров, куда летом вообще никто не приезжал. К счастью, у меня есть много российских друзей, которые помогают. Например, Фонд Тимченко "Нева", AVC господина Чеглакова, Маргарита Луи-Дрейфус.

Талант добывать деньги - трудный талант?

Мартин Энгстрём: Наш бюджет - девять миллионов швейцарских франков. От продажи билетов получаем процентов тридцать.

Некоторые средства нам выделяют местные власти. С каждым годом все труднее находить коммерческих партнеров и спонсоров, к сожалению. Так что частные контрибуции занимают теперь большую часть бюджета фестиваля.

Кстати, мы провели два исследования с консалтинговой фирмой МакКензи - изучали воздействие фестиваля на экономику региона. Например, в 2014 году коммуна вложила полтора миллиона, а доход получили 32 миллиона. После 25 лет, мне кажется, уже коммуна больше во мне нуждается, чем я в них.

Деятельность вашего фонда очень прозрачна. Приходилось ли вам отказываться от услуг нечистоплотных людей?

На конкурсе имени Чайковского Владимир Путин сидел весь финал, больше трех часов, и терпеливо все слушал. Очень мало глав государств, которые таким образом поддерживают музыку в стране

Мартин Энгстрём: Был случай этой весной. Один человек хотел обосноваться в Женеве, предложил нам 200 тысяч франков. Я был очень рад. Но, естественно, мы должны были проверить этого человека, выяснилось, что он нам не подходит, скажем так деликатно.

У вас бывают многие звезды, в том числе с дорогими инструментами. Кто-нибудь приезжает с телохранителем?

Мартин Энгстрём: Вряд ли. Мы предпринимаем меры безопасности, но очень дискретно.

Расскажите про вашу благополучную публику, которая может позволить себе заплатить 180 швейцарских франков за концерт Евгения Кисина, в следующий вечер - за выступление фестивального оркестра под управлением Михаила Плетнева... Кто эти люди?

Мартин Энгстрём: 60 процентов из Швейцарии, 20 - из Франции, и 20 процентов со всего мира. Большинство из них постоянные наши гости. Им нравятся здесь горный воздух и качество концертов.

Я бы добавила: абсолютно демократичная атмосфера, когда в волонтеры просятся даже жены миллионеров, чтобы стоять на входе в концертный зал и проверять билеты. Об этом мне рассказывала доктор наук Люба Киви, жена Азария Михайловича Плисецкого...

Мартин Энгстрём: Да, среди волонтеров у нас много и молодых, и знатных людей.

Знающие вас люди утверждают, что ваша жизнь - сплошной удачный международный арт-проект. Вы с этим согласны?

Мартин Энгстрём: Да, абсолютно.

Некоторые упрекают Вербье, что фестиваль лишь эксплуатирует свои прекрасные традиции.

Мартин Энгстрём: Я хотел бы, чтобы здесь был полноценный концертный зал. Небольшой, на 700 человек. А пока у нас сборный шатер на 1760 мест, местная церковь на время фестиваля предоставляет свой зал. Тяжело строить долгосрочные планы, потому что каждый год мы зависим от бюджета. В Швейцарии, к сожалению, нет министра культуры. На коммунальном и кантональном уровне, конечно, мы получаем стопроцентную поддержку во всех наших начинаниях. Но все равно это большой проект, который своими силами нам, к сожалению, не поднять.

Расскажите еще про клуб друзей. Что он делает для фестиваля?

Мартин Энгстрём: Вербье - один из самых больших горнолыжных курортов в Европе. Не по числу людей, которые здесь проживают - две тысячи, а по числу горнолыжных трасс. Сотни семей из Женевы имеют здесь свои шале. Они поддерживают меня с первого года, дают бесплатно дома для проживания артистов, организуют ужины-приемы, приводят на концерты родственников, друзей. Из этой маленькой группы вырос благородный круг, который собирает нам около миллиона франков в год.

А вы можете дать конкретный совет одному человеку? Как-то здесь, в Вербье, я познакомилась с Александром Ивановичем Ермаковым из Ивановки Тамбовской области, директором музея Рахманинова. Он мечтает сделать у себя такой же фестиваль, как в Вербье. Это возможно?

Мартин Энгстрём: Я его помню, он сюда приезжал. Очень интересный человек, пассионарный. Знаю, что госпожа Тимченко хотела бы помочь ему. И мы обсуждали с ним возможность сначала создать уикенд Рахманинова. Но там проблема с электричеством, с логистикой, к сожалению.

До ближайшей гостиницы в Уварово - 20 километров.

Мартин Энгстрём: Мы по-прежнему обсуждаем, как можем ему помочь. На своем сайте хотим сделать призыв к нашей публике, может быть, посетить эти места, чтобы приобщиться к духу Рахманинова. Но, конечно, пока очень много проблем.

Опыт Вербье прекрасно заразителен. У вашего друга Юрия Башмета появился весенний фестиваль в Ярославле, зимний в Сочи, международный в Минске...

Мартин Энгстрём: Все большие музыканты создают - и Мацуев создал свой фестиваль, и Башмет. Очень щедрые люди, они любят делиться. Оба заинтересованы в развитии следующего поколения музыкантов, это веяние времени. Конечно, та слава, которой они обладают, требует определенной ответственности. В старые времена Рихтер и Гилельс не создавали больших фестивалей, хотя Рихтер придумал Декабрьские вечера. И когда я думаю о том, что делает Гергиев для России, он фантастический посол своей страны... Конечно, мир был очень и очень беден без таких людей, как Валерий Абисалович.

Музыка вне политики, но мне кажется, что вы, музыканты, делаете мир добрее и толерантнее. В фестивальном оркестре Вербье собран интернационал: играют вместе французы и русские, китайцы и украинец, корейцы и американцы... Чем не армия мира?

Мартин Энгстрём: Я бы не преуменьшал роль политиков. Мне кажется, что очень важна та роль, которую играет президент Путин в России в развитии музыки, культуры.

На конкурсе имени Чайковского он сидел весь финал, больше трех часов, и терпеливо все слушал. Очень мало глав государств, которые таким образом поддерживают музыку в стране. На открытии новой сцены Мариинского театра президент Путин не захотел сидеть в правительственной ложе, а сидел в зале вместе с Родионом Щедриным и Майей Плисецкой. Мне кажется, он посылает очень хорошие сигналы. Политики в Швейцарии, конечно, рады, что мы в Вербье проводим, но здесь немножко другая культура, нет такой поддержки массированной со стороны государства.

Когда Путин встречался с одаренными детьми в сочинском "Сириусе", у него спросили: какие у вас три главные ценности? Он ответил: жизнь, любовь и свобода. А что бы сказали вы?

Мартин Энгстрём: Семья, природа и музыка. Это все хорошо комбинируется.

Спасибо, Мартин.

Мартин Энгстрём: Спасибо "Российской газете". Надеюсь увидеть вас здесь и в следующем году.

Редакция "РГ" благодарит Бермет Акаеву, члена комитета друзей Вербье, за помощь в переводе.