Валерий Фокин: Культура - это вопрос национальной безопасности
Валерий Владимирович, расставьте, пожалуйста, акценты на программе нынешнего фестиваля.
Валерий Фокин: Главное для меня событие этого фестиваля - участие в нем спектакля Кристиана Люпы. Это один из лучших театральных режиссеров мира, и, с одной стороны он любит острую форму, а с другой, основная его тема - анализ внутренней жизни, исследование подполья человеческого. Для меня очень важно, что его спектакли заставляют тебя думать, размышлять, то есть вести внутреннюю работу.
Его спектакль "Площадь героев" по одноименной и последней пьесе Томаса Бернхарда о том, что ксенофобия никуда не ушла. Думаю, не многие знают, что в 1988 году в Австрии евреи вновь паковали чемоданы, о чем рассказывается в пьесе. Вы хотели привезти на фестиваль именно этот спектакль, или для вас важнее участие самого Люпы, вне зависимости от постановки?
Валерий Фокин: Прежде всего сам Люпа. Любой спектакль мастера такого уровня - это художественное событие. Но, конечно, важна и тема спектакля, и то, что "Площадь героев" поставлена им на сцене Литовского национального театра - фестиваль "Александринский" позиционирует себя прежде всего как фестиваль национальных театров.
По традиции Александринский театр на фестивале представляет свою премьеру.
Валерий Фокин: Мы покажем спектакль по пьесе Всеволода Вишневского "Оптимистическая трагедия" в постановке Виктора Рыжакова (глава московского Центра им. Мейерхольда. - Прим. ред.). Этот год мы посвятили 1917-му, пытаемся осмыслить дату, которая перевернула весь мир. У нас уже появилась "Баня" Маяковского, которую поставил на Новой сцене Николай Рощин, "Чук и Гек" по повести Гайдара, которую Михаил Патласов прочел как трагедию 1937 года.
60 лет назад Товстоногов поставил на сцене Александринского театра "Оптимистическую трагедию".
Валерий Фокин: Да, разумеется, нельзя не вспомнить этот вошедший во все театральные учебники спектакль. Но надо заметить, Рыжаков не ставит исключительно текст Вишневского. В соавторстве с драматургом Асей Волошиной они сочиняют собственный текст на основе "Оптимистической трагедии", в котором звучат и Блок, и Маяковский, и Достоевский... Не случайно спектакль называется "Оптимистическая трагедия. Прощальный бал". Это своего рода свободное сочинение на тему пьесы Вишневского, некие наши сегодняшние ощущения, размышления по поводу того времени, тех революционных событий и самой пьесы. Мне интересна идея этого диалога с прошлым, который Рыжаков стремится выстроить.
Среди ближайших премьер - спектакль молодого режиссера Антона Оконешникова "Солнца Нет", который он сочиняет по "Победе над солнцем" - Крученых и Матюшина и текстам других футуристов, официальная премьера состоится в рамках Культурного форума на Новой сцене.
В фестивальной программе, которая развернется на Новой сцене, основательно представлен московский театр "Практика", покажут несколько спектаклей: "Петр и Феврония Муромские", Black&Simpson, "Чапаев и Пустота", "Конармия" по Бабелю.
Валерий Фокин: Два последних поставлены Максимом Диденко в Мастерской Дмитрия Брусникина, одной из лучших на сегодняшний день театральных студий. Но фестивальной афишей наше сотрудничество с "Практикой" не ограничивается, в этом сезоне мы открываем на Новой сцене резиденцию этого театра, свои спектакли "Практика" покажет у нас еще и весной. А в дни фестиваля на Новой сцене пройдет еще достаточно насыщенная программа, развивающая темы спектаклей в лекциях, творческих встречах. Будет экспериментальный спектакль "Полночь" из Берлина, такой опыт пластической визуализации музыки Моцарта.
Впервые фестиваль представляет современный египетский театр.
Валерий Фокин: Да, на Основной сцене мы покажем спектакль из Каира "Тайная вечеря". На мой взгляд, это в любом случае любопытно. Ведь по сути мы мало что знаем о жизни этой страны. В том числе и о культуре, о театре. Очевидно, что сегодня арабский мир находится во взрывчатом состоянии, и не только в рассуждении военных действий, речь тут и об определении себя в мире. Так что, хотя я не могу утверждать, что "Тайная вечеря" - это общепризнанный театральный шедевр, но то, что в нем через историю одной каирской семьи дан срез неведомой нам жизни, это как минимум интересно.
Об авторе пьесы и режиссере этого спектакля Ахмеде Эль Аттаре арабское издание Newsweek написало, что он из тех, кто меняет арабский мир.
Валерий Фокин: Да, хороший театр действительно меняет мир. Пусть чуть-чуть, но меняет. И именно поэтому мне кажется удивительным, что наши чиновники в большинстве своем не понимают, что культура - это вопрос национальной безопасности. Они говорят про экономику, оборону, но суть в том, что наши неудачи во многих областях происходят от недооценности властью культуры как основы построения государства. Вместо этого идет подмена культуры идеологией. Отсюда разделение на "наше" и "не наше" искусство, решения, что следует финансировать, а что нет. У Гоголя есть потрясающая мысль, что человек запутан соблазнами жизни, и тем не менее он может выйти на главную дорогу, помочь ему в этом может драматический театр.
Когда мы говорим о влиянии на зрительный зал, то понимаем, что тысячный зал так вот сразу изменить нельзя. Но театр дает импульс к изменению, и если этот импульс запал в душу 10-15 человек, это уже большая победа. Ради этого индивидуального спасения человека театр и должен существовать.
Однажды в моей режиссерской лаборатории принимала участие одна молодая женщина, которая руководит маленьким театром в крохотном поселке городского типа где-то под Красноярском. И она рассказала, что в этот театр каждый вечер приходят местные жители, помогают делать спектакли. Их никто не заставляет, денег им за это не платят, и все равно они приходят. Значит, сумела эта девушка со своими 5-6 артистам и спектаклями, весьма, кстати, экспериментальными, зажечь какую-то искру в них.
Фестиваль "Александринский", что называется, заточен на местного зрителя. Никогда не хотелось, чтобы Петербург стал площадкой для более глобального фестиваля, чтобы он был как Авиньон, Эдинбург?
Валерий Фокин: Это всегда было сложно по экономическим причинам, а сегодня и по политическим. Но вот сейчас мы с коллегами пытаемся содействовать проведению в Санкт-Петербурге Театральной олимпиады.
Подобие той, что лет 15 назад прошла в Москве?
Валерий Фокин: Да. Но история этой Театральной олимпиады началась в Греции, но затем она прошла уже во многих странах мира. В прошлом году ее принимал польский Вроцлав. Мы участвовали в основной программе со спектаклем "Маскарад. Воспоминания будущего" очень успешно. Это серьезнейшее, крупное культурное событие, настоящий театральный праздник, который объединяет самые разные театры, от классического до уличного. И мне кажется, было бы здорово, если бы олимпиада прошла в Петербурге. Думаю, ее можно было бы объединить с другими событиями - Культурным форумом, с какими-то музыкальными фестивалями. Такая история может иметь по-настоящему международный размах.
Вам важно, чтобы олимпиада прошла в Петербурге, а не в Москве?
Валерий Фокин: Во-первых, в Москве она уже была. А во-вторых, Петербург даже пространственно очень располагает к проведению подобных глобальных мероприятий. Вообще у Петербурга очень серьезный, с моей точки зрения, потенциал, который еще дремлет. Город долго находился "на вторых ролях", из бывшей столицы хотели сделать обыкновенный индустриальный город. Но столичная форма осталась, хотя содержание во многом ушло. И сейчас как раз такой момент, когда это содержание надо возвращать. Но для этого нужны креативные мозги. Нужно четко расставить приоритеты, определить стратегию и понять, а что же нужно Петербургу в плане культурной политики.
Но все же именно в Петербурге проходит Культурный форум. Вы возглавили его театральную секцию. На чем вы хотите сделать акцент в этот раз?
Валерий Фокин: Мне бы хотелось, чтобы мы могли расширить театральную программу, показать не только наши, российские спектакли, но и привезти зарубежные постановки. Дать возможность выступить со своими мастер-классами нашим театральным педагогам, например, Вениамину Фильштинскому и Дмитрию Крымову, и их зарубежным коллегам, в частности Кшиштофу Варликовскому (польский режиссер, бывший ассистентом у таких грандов европейского театра, как Питер Брук, Ингмар Бергман, Джорджо Стрелер, Кристиана Люпы; сегодня руководит Новым театром в Варшаве. - Прим. ред.). Но главное - это та режиссерская дискуссия, на которой мы поговорим о том, "а что же такое "революция в искусстве"? Как она возникает? Почему? Имеет ли она границы? Влияет ли революция в обществе на революцию в культуре?" Такие темы мы планируем обсуждать на форуме.
Но если говорить о революциях в искусстве, то, может быть, сегодня революция возможна за счет новых технологий?
Валерий Фокин: Вряд ли. Современные технологии могут помочь режиссеру обогатить спектакль, ярче и эффектнее выразить свою мысль. На Новой сцене Александринского театра есть такие возможности. Благодаря им появились "Теллурия" Марата Гацалова по роману Владимира Сорокина, мой спектакль "Сегодня. 2016-...". Но гораздо чаще встречаются примеры, когда технологии используются ради самих технологий. Мимо смысла. Я своим студентам все время говорю: "Вы можете делать все что угодно, но вы должны четко понимать зачем". Они, как правило, отвечают так: "Я это делаю потому, что это интересно, это красиво, это прикольно". И все. А технологии должны становиться частью замысла. Я сам этими возможностями пользуюсь в большей или меньшей степени, и не потому, что мне это безумно нравится, а потому что понимаю, что в какие-то моменты это сопряжено со смыслом. Например, я мечтаю поставить спектакль по той части "Мертвых душ", которые Гоголь сжег. И не просто сыграть сцены из романа, а сыграть, "сжигая" их, грубо говоря.
А с другой стороны, в конце концов, может произойти исчерпанность этих технологических возможностей, после чего захочется вновь вернуться именно к артисту. Так в свое время произошло с Гротовским (знаменитый польский режиссер, теоретик театра, во Вроцлаве создан Институт имени Ежи Гротовского. - Прим. ред.), противопоставившим свой "бедный театр" нарядному, как он называл, "буржуазному" театру, богатому на всякие режиссерские и сценографические придумки. Это был протест против театра, в котором артист оказался закрыт за гримом, за бутафорией. Гротовский же артиста обнажил и оставил его одного в абсолютно пустой комнате. Я даже уверен, что в ближайшие годы произойдет отход от технологий в сторону актера-личности, который, по выражению Гротовского, совершает акт искренности, когда отдает себя.
Александринский театр объявил о создании лаборатории молодых режиссеров. Почему возникла такая потребность?
Валерий Фокин: Потребность открывать молодых режиссеров есть всегда. Другое дело, что главная наша мотивация - это то, что в Петербурге до сих пор нет открытой сцены, где они могли бы представить свои дебюты. Ведь многие репертуарные театры по-прежнему не пускают дебютантов на свою сцену. И как же тогда реализовывать себя тем, кто только что вышел из театрального института? Сейчас наконец ситуация сдвинулась с мертвой точки, и под такую площадку приспосабливают помещения бывших учебных цехов завода "Арсенал". Но пока эта площадка не открыта, мы, понимая, что нельзя ждать, возможно, еще несколько лет, создали конкурсный проект "Лаборатория-17". Молодые режиссеры будут представлять экспликации спектаклей, причем работы должны быть созданы по пьесам молодых драматургов. А победители конкурса смогут поставить свои спектакли на Новой сцене Александринского театра.
И очень хотелось бы верить, что наша лаборатория будет принципиально отличаться от других подобных проектов, которых не так уж и мало. Но, как правило, такие лаборатории - это процесс. Казалось бы, замечательно, люди встречаются, общаются на одном языке, что-то делают. Но что в итоге? Отработали неделю и разъехались довольные. Мы же хотим добиться результата, чтобы можно было в финале такой лаборатории сказать: "А, вот режиссер появился!", а после другой: "А тут целых два! Ну, это победа для всего русского театра!". Ведь не случайно Вахтангов говорил, что рождение талантливого режиссера надо считать национальным событием. А раз уж мы открыли, нашли, увидели талантливого режиссера, то должны дать ему шанс реализовать себя. Вот эту задачу мы перед собой и ставим.