В Москве открылась выставка, посвященная советскому разведчику Киму Филби

Хвала Руфине Ивановне Пуховой-Филби, в свои немалые 85 лет тщательно сохранившей не только память, но и почти все вещи, принадлежавшие любимому Киму. Бывая в ее квартире, я всегда поражаюсь идеальнейшему порядку, который остался неизменным со дня кончины мужа.

Теперь все это смогли увидеть не только счастливцы вроде меня, написавшего в молодогвардейской серии ЖЗЛ биографию Филби. Вещи, они же экспонаты, выставлены в зале, забитом народом. И директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин благодарит Руфину Ивановну да и всех, кто организовал выставку. А это Российское историческое общество, фонд "История Отечества", Государственный центральный музей истории России. От себя добавлю: и активное Пресс-бюро СВР во главе с энергичнейшим Сергеем Ивановым, и политолог Вероника Крашенинникова. Особо отмечу верного ученика Кима Филби и очень хорошего человека Михаила Богданова. Михаил Юрьевич и провел первую экскурсию по выставке. И поразил многих, даже неплохо знавших о деятельности советского, именно нашего, советского разведчика Филби.

- Документы только что рассекречены, - Михаил Богданов подводит меня к стенду. - Японский посол в Британии пишет в свой МИД о встрече с Бенито Муссолини, который рассказал ему о встрече с Гитлером через два часа после неудачного покушения на фюрера 20 июля 1944-го. А это посол Японии подробнейше рассказывает о военном потенциале Германии на тот же 1944-й: численность вооруженных сил, названия нового, еще только создающегося оружия. А вот справка о полученных от Филби материалах - за год выделено 75 важнейших. Направлено высшему советскому руководству - 68 процентов от всего присланного. Поверьте, это запредельно! Никто из коллег к такому и близко не приближался.

А потом состоялся показ двухсерийного фильма "Ким Филби. Тайная война". Телевизионную докдраму в двух сериях снял Первый. И, знаете, перед ее показом я очень переживал. В фильме вместе с документальными кадрами идет постоянная реконструкция событий. В картине сразу четыре Филби: Ким - малыш, потом студент, затем разведчик (его классно сыграл Артур Чиргадзе) и, наконец, Ким Филби, проживший 25 лет в Москве. Нежданно-негаданно московским Филби стал я.

Вначале ко мне обратились как к биографу Филби с привычным предложением выступить говорящей головой. Прошли съемки, а фильм все не выходил. В силу разных непростых обстоятельств - а когда в кино и на ТВ было просто? - создание картины затянулось на три года. На исходе второго и раздался потрясший меня звонок: приглашали на роль Кима. Сразу отказался: кастинг, полная нехватка времени, а потом и неизбежное разочарование во мне незнакомого режиссера. Но убедили: "Никакого кастинга и проб. Режиссер Первого Людмила Михайловна Снигирева случайно увидела вас на фото с Руфиной Филби. И решила: точка, персонаж найден. Снимаем только в ваше свободное время". И по субботам или поздно в пятницу меня возили на съемки.

Каким же чудаком я был, сочиняя свои киносценарии. Нет такой профессии - сценарист. Это лишь подносчик снарядов для режиссера, который, в данном случае которая, и царица, и палач на съемочной площадке. Людмила Снигирева, красивая молодая женщина, скидывала туфельки на высоченных каблучках, облачалась в тапочки, джинсы с широким ремнем, за которым были заткнуты листочки. На них расписаны все шаги, жесты, реплики актеров. Короткие, заранее продуманные объяснения, скорее приказы, что каждый из нас должен делать. Выверенные репетиции каждой не сцены, а кадра, после которых даже такому чечако-новичку, как я, было все понятно. Оператор Александр Суворов снимал только с плеча, камера прыгала, действие представлялось более реальным.

Вроде все просто: Ким и Руфина принимают великого английского писателя Грэма Грина, с которым я, кстати, встречался в Париже и в Антибе. А посуда? А продукты? А конфеты-сладости и сервировка стола? Сейчас все иное, и сколько сил на поиски старого убухано. Меня наряжали в одежды Кима Филби, актер, игравший писателя, свидетельствую, точная его копия, сервировка была такой брежневской, что не щедрая на похвалу съемочной группе Людмила Михайловна прямо расцеловала линейных продюсеров и художника Виталия Трофимова. Мы снимали в точной копии московского кабинета Филби. Репетиции, установка света, переодевания, никак не удающиеся дубли. И вдруг, так бывало, неиссякаемый энтузиазм Снигиревой заставил целую команду сыграть так, что режиссер и оператор закричали: "Снято! Снято!" Жаль только, что эта сцена не вошла в фильм.

Неожиданно тяжело пришлось в любимом парке "Сокольники". Сцена пробуждения чувств Кима к юной Руфине. У нас с актрисой Викторией Цыганковой никакой любви не получалось. Она, такая молоденькая, и я, седовласый. Даже с березки, у которой мы должны были обняться, начали опадать листья от жары и яркого цвета софитов. Вдруг с воем подъехала "скорая". Я подумал, как они узнали, что мне тяжело и плохо? Но нет, это упал в обморок - а-ля солнечный удар - декоратор.

И тогда Снигирева решилась на крайний шаг, закричала: "Николай Михайлович, да будьте же мужчиной. Что вы тут нам демонстрируете влюбленную робость. Схватите ее, прижмите, как следует. И она - ваша. А вы размусоливаете". И я, словно робот, рванул к себе бедную партнершу, преодолевая ее девичье сопротивление, прижал, поцеловал и услышал радостное режиссерское: "Стоп, молодцы, снято!" Эта сцена попала во вторую серию, а уж с женой Леной я как-нибудь объяснюсь.

Одним из достижений фильма считаю его подлинность. В немецких архивах разыскали съемку выступления Кима Филби перед сотрудниками МГБ ГДР. И очень многие эпизоды из его исповеди увидят зрители.

Государственный секретарь Союзного государства Григорий Алексеевич Рапота отдал десятилетия работе во внешней разведке. И его мнение о Киме весьма авторитетно:

- Филби - это одна из легендарных фигур, которые и делают имя советской разведке. То, что такие люди сотрудничали с нами, говорит и о высокой квалификации службы. Далеко не каждый согласится работать с теми, кто не вызывает доверия, а нам - доверяли. Такими источниками можно гордиться. Совершенно однозначно я ставлю Кима Филби в ряд самых выдающихся разведчиков. И мы же говорим только о тех, кто стал известен. Скажу я вам, что рад открытию этой выставки. Выдающихся людей надо рассекречивать. Если, конечно, это не наносит ущерб репутации ныне живущим, пока неизвестным.