Алла Демидова сыграла в спектакле Анатолия Васильева "Старик и море"

Спектакль "Старик и море" впервые был показан на Чеховском театральном фестивале в июле этого года. Создан он в память о выдающемся режиссере Юрии Любимове и был сыгран дважды - в дни празднования его 100-летнего юбилея 30 сентября и 1 октября на сцене Театра им. Вахтангова, где Юрий Петрович долгие годы работал актером.

Юрий Любимов был для Анатолия Васильева важным человеком не только потому, что спас, приютил его спектакль "Первый вариант "Вассы Железновой", когда учителя Васильева, выдающегося актера Андрея Попова и его учеников изгнали из Драматического театра им. Станиславского. На Малой сцене Таганки, после четырех лет репетиций, в 1985 году Васильев поставил "Серсо". Любимов к тому моменту почти год сам был изгнанником. Спустя два десятилетия история повторилась с Васильевым, хотя его не лишили гражданства, но лишили театра, созданной им "Школы драматического искусства". И не будет преувеличением сказать, что не только тогдашние культурные власти Москвы, но и театральная среда спокойно приняли его отъезд во Францию.

В спектаклях Васильева человек часто оказывается один на один с морской стихией. Ведь он сам когда-то бросил все и ушел в морскую экспедицию. В "Медее-материале" выдающаяся актриса Валери Древиль сидела один на один с залом, и море (заполнившее весь экран) было у нее за спиной. Алла Демидова тоже одна на фоне бесконечного моря, ее Старик, сидя на авансцене, спиной чувствует его за собой. Целую жизнь. Целый век.

Отправился на поиски рыбы и сам стал рыбой, лодкой, ветром и парусом

У нее только стол и стул, кружка пива, да еще листочки с текстом, которые один за другим срываются с ее рук. Васильев ставит вещь почти целиком, а она большая. Поначалу публике кажется, что Демидова с трудом тащит эту "рыбину" текста. Но чем дальше, тем яснее - в философских пейзажах Васильева способ проговаривания/заговаривания слов связан со способом проживания, заклинания жизни.

Вот сидит себе в кресле седовласый прекрасный старик, читает, быстро перебирает пальцами, приманивая вдохновение, ждет в надежде победить суетливое волнение огромного зала, в надежде, что исчезнет персонаж (потому что ведь Старик Демидовой - не персонаж, а заклинание персонажа), исчезнет актер, исчезнем мы с нашими вопросами.

Ближе к финалу, если не после него, мы сознаем, что перед нами тот, кто закинул снасти и ждет, кто отправился на поиск рыбы и, пока ждал ее, сам стал рыбой и рыбаком, лодкой и морем, ветром и парусом. Именно этому существу Васильев и дал когда-то имя - Персона.

... В какой-то момент тростниковая удочка, поднимая за собой дивное облако голубой рыбы, дрогнула и натянулась - нежные переливы тканей позволяют различить голову и хвост, оперенье. Скользящей походкой движется воин в черном шелковом кимоно, крюк на длинном шесте "ведет" огромную рыбу-облако.

В лучах светового занавеса голос актрисы отделяется от тела и вступает в акустический радиотанец с музыкой Владимира Мартынова. Хрустальный бисер морских брызг, разбуженных таинственной механической машиной, взлетает над шелковой поверхностью сцены, и на какой-то момент кажется, что она отступила, стала морем. Так, после множества механических усилий языка и нёба вдруг рождается образ, живая жизнь. Васильев знает цену этим контрастам. Он сам как рыбак давно научился терпеливо ждать, когда наживка сработает.

Старик ждал долго, а на 85-й день отправился в море и поймал самую большую рыбу своей жизни. Но акулы пожрали ее, всю, до самого скелета. Яркий свет ослепляет зрительный зал, когда Демидова кричит: "Микрофон! Дайте мне микрофон!" - точно прерывая спектакль и желая сказать что-то от себя. Потом, подойдя к экрану, на котором едва просвечивает остов рыбы-лодки (рисунок Петра Попова), она расскажет о туристах, которые, взглянув на останки рыбы и ничего не поняв, назвали ее акулой.

"А как легко становится, когда ты побежден! - подумал он. - Я и не знал, что это так легко...

Кто же тебя победил, старик? - спросил он себя...

- Никто, - ответил он. - Просто я слишком далеко ушел в море"...