Поделиться
В Москве Маркесам выделили помпезную многотонную "Чайку". Их приезда я ожидал к 18.00. В эти же минуты оба лифта в моем подъезде замерли. Остановились. Я жил на 16-м этаже. Сделал несколько звонков. С 15-летним сыном спустились пешком в подъезд. "Чайка" остановилась. Габриэль был весел и приветлив.
16 этаж! Сын предложил: подняться на лифте соседнего подъезда. Там - через пожарный люк - прямиком в наш подъезд. Автор "Ста лет одиночества" и "Осени патриарха" вариант отверг. "Пошли".
Три этажа - передышка. Три этажа - передышка. (54 года, недавняя тяжелая желудочная операция). Место передышки - подоконник. Я испытывал ярость. Стыд. Бессилие.
В квартире - накрытый стол. Мерседес говорит: "Габо! Впервые за наше путешествие мы заработали свой ужин физическим трудом".
Чудесный вечер. Пять часов спокойных, свободных, не связанных ничем разговоров. Вниз спускались в начале двенадцатого ночи. Спускались пешком. Лифты оставались неподвижными. Габриэль сказал: "Социализм".
... Год спустя. Прибрежное кафе. Берег тропической Атлантики. В какой-то момент я понимаю: мы с Маркесом не одни. Осматриваюсь. Вижу: между стволами сосен, бесшумно, словно испарения, двигаются люди. Восемь-десять человек. У каждого - тонкая палка с гвоздем на нижнем конце. Нагибаются, накалывают на гвозди любой клочок бумаги, окурки, обертки от жвачки. Очищают прибрежную рощу. Спрашиваю у Габриэля: "Кто эти люди? Почему не похожи на других?" Маркес оглядывается, отвечает: "Недалеко отсюда психиатрическая больница. Они - оттуда". Тихо помешанные проходят рядом с нами. Я думаю о том, что в мире, наверное, еще никогда так опасно не сближались пульсирующий интеллект гения и вакуумная пустота человеческого безмыслия.