Поделиться
Обещанные мэром 9 млрд рублей на все столичные театры - это много или мало? Как новое финансирование повлияет на развитие театрального искусства в столице?
Дмитрий Бертман: Главное, что у нас налажен такой диалог. А поскольку Москва показывает стране возможности, то, естественно, и губернаторы, и руководители культуры в регионах на это будут реагировать. Бюджет, который раньше получали театры, разделился на субсидию (на обеспечение здания, налоги, аренду, службы коммуникации, имущество) и грант, куда входит зарплата и постановочные деньги на новые проекты. И театр сам имеет возможность выбирать, на что ему тратить деньги - на зарплату, на постановки. В договоре между департаментом культуры или учредителем - в Москве учредителем является департамент культуры Москвы - обязательно будут указаны гарантии по зарплате. Для этого мэр предложил увеличить бюджет - намного.
От чего зависит размер гранта?
Дмитрий Бертман: От реальных показателей работы театра: как он заполняется зрителями, какова вообще его роль в жизни города. Что еще важно: есть маленькие (да и крупные) театры, у которых могут быть плохие показатели. Где-то произошла смена художественного руководителя, где-то на ремонте здание, и так далее. Была поставлена задача - чтобы эти театры не пострадали, чтобы не получилось так, что мы отобрали деньги у других театров. И это важно, потому что долго "висела" такая история: давайте отберем у слабого и отдадим сильному. Мы всячески сопротивлялись этому, я говорил про то, что самый плохой театр - это все равно хорошо, потому что это театр.
Потому что это среда, экосистема?
Дмитрий Бертман: Да. Важно, что власти Москвы признали официально, что театральная жизнь Москвы - имидж города. Для всех нас это большое счастье, потому что дан иммунитет театральному сообществу. Мы все нервничали! Насколько я знаю, бюджет уже сейчас выделен на три года, на это время есть гарантия всем выжить и творить.
За три года уже можно придумать новые проекты, вывести постановки на другой уровень?
Дмитрий Бертман: Театр всегда развивается. Как раз и смысл в том, что театру предоставлена самостоятельность. Это очень важно: что за три года произойдет, что дальше будет - никто не знает. Но мы надеемся, что не появится новый руководитель, который скажет: давайте гранты отберем, оставим вам только на содержание здания. Вообще московские государственные театры все эти годы обласканы. Всегда, в любые тяжелые времена Москва приходила на помощь, помогала каждому. Я сам был в такой ситуации…
Когда "Геликон-опера" из-за ремонта обитала в чужих помещениях?
Дмитрий Бертман: Да. Когда была проблема с местом, где репетировать и играть, Москва приходила на помощь. Сегодня мы имеем замечательное здание, где и проводилась встреча с мэром. Кстати, мы обратились к Собянину по поводу проблемы складирования декораций. В центре города мы не можем держать все декорации, вынуждены арендовать склады за огромные деньги. У нас было предложение сделать такой центр в Москве, где бы хранились декорации всех театров, костюмы и т.д. Может быть, сделать там какую-то артплощадку, музейное пространство. Не обязательно в центре, можно на окраине или в Новой Москве. И мэр с радостью это предложение воспринял.
На Западе распространены гранты на искусство. Наша новая система более европейская, как говорит Леонид Печатников, или она оригинальная, российская. С чем можно сравнить?
Дмитрий Бертман: Это путь к европейской системе. В Европе существует закон о меценатстве - когда человек дает деньги театру, искусству, ему уменьшают налогооблагаемую базу на сумму этих затрат. У нас такого закона нет, к сожалению. Конечно, у нас есть успешные театры, которые зарабатывают, но и этих денег никогда не хватит на содержание театра. Театр не может быть самоокупаемым, тем более музыкальный. Выходит на сцену 70 человек хора, 70 человек - труппа самых больших драматических театров. Еще оркестр 120 человек.
Никто вроде бы не против вышеупомянутого закона о меценатстве, в чем проблема с его принятием?
Дмитрий Бертман: Я не знаю. Я сам принимал участие в заседаниях разных по этому закону, но не проходит он - и все! Ищут все коррупционную составляющую, что, мол, можно будет через это как-то забирать какие-то деньги. Кому-то из бизнеса. Но мне кажется, что деньги из бизнеса часто уходят в другие стороны, а мы все страдаем, мы теряем силу. Даже высокая зарплата в известном российском музыкальном театре, максимальная, которую мы можем платить певцу, все равно ниже той, которую ему может предложить даже небольшой театр в Германии. Молодой певец за один спектакль в европейском театре получает столько, сколько здесь за месяц. Сегодня наша школа, наши русские певцы славят оперные театры всего мира.