Хазанова: Когда зрителей несколько миллионов, диалог невозможен

В выходящей 2 ноября в прокат драме "Осколки" зритель видит семейную пару в кризисе. Они заселяются в модный отель, и там к женщине подходит мужчина и говорит, что знаком с ней: когда-то между ними была романтическая связь. Героиня про это не помнит - или делает вид. Эта сцена повторяется вновь и вновь - каждый раз с новым результатом.

Режиссерский дебют Алисы Хазановой не случайно напоминает вечнозеленую классику французской "новой волны" - фильм "В прошлом году в Мариенбаде" Алена Рене. Хазанова не скрывает, что делала вольный ремейк этой картины - с американскими актерами (кроме Хазановой, играющей главную роль, тут нет ни одного русскоязычного артиста), а съемочной площадкой "Осколков" стал нью-йоркский отель. О том, почему она вдруг решила оказаться по другую сторону камеры, Алиса Хазанова рассказала в интервью "РГ".

Алиса, почему вдруг за точку отсчета вы взяли именно "В прошлом году в Мариенбаде"?

Алиса Хазанова: Мы со сценаристом Майклом Куписком обсуждали идею того, чтобы написать что-то вместе. И однажды он мне звонит и говорит: "Слушай, а вот есть такой фильм Алена Рене. Что ты думаешь?" А я не то чтобы большая фанатка "Мариенбада", но идеи, которые в этот фильм заложили Рене и Роб-Грийе, мне близки. Это та модель, точка сборки, которую мы попробовали освоить в фильме. Мы вдохновились идеей, что к тебе может прийти человек и убедить тебя в том, что существует какая-то другая реальность, в которой есть другой ты. А дальше у нас больше расхождений с картиной Рене, чем сходства.

Формально "Осколки", однако, также повторяют основные телодвижения оригинала - в частности, закольцованность сюжета она ведь оттуда, разве нет?

Алиса Хазанова: Мне кажется, разница формы все же есть. У Рене ведь это классическое рондо, когда не понятно, где начало, а где конец. У меня в фильме тоже есть несколько повторяющихся сюжетных кругов, но каждый раз действие развивается по спирали - то есть зритель видит, как новый сюжетный поворот вырастает из предыдущего эпизода. Мне вообще нравится модернистская нелинейность, попытка передать работу человеческой мысли. Этот метод ведь на поверхности лежит - есть много писателей, которые его использовали. Например, Вирджиния Вулф, на которую я люблю ссылаться.

Когда зрителей несколько миллионов, диалог становится невозможным

А зачем вам понадобились съемки в Нью-Йорке, если действие фильма на 99 процентов происходит в четырех стенах?

Алиса Хазанова: Я верю в гений места. У меня есть ощущение, что атмосфера важна. И любые предметы, которые находятся в кадре, несут в себе какой-то заряд. И я думаю, что это не очень здорово - притворяться, что ты в Нью-Йорке, а снимать в Москве. Все равно это будет видно. А если переносить действие в Москву, то нужно писать совершенно другой сценарий. Я пыталась перевести этот сценарий на русский язык и переехать вместе с ним в Москву. Но все разваливалось, диалоги разваливались. А мне страшно нравятся написанные Майклом диалоги. Существует ведь культурный код, который заложен в языке. У русского и английского языков эти коды совершенно разные.

А если говорить про визуальные коды картины? Там же тоже заметно много референсов.

Алиса Хазанова: Я вообще референсами не очень, честно говоря, оперирую. Но меня постоянно спрашивают, на кого мы ссылались, поэтому я начинаю судорожно подбирать названия. А иногда журналисты делают это за меня - и большое им за это спасибо. Особенно приятно, когда слышишь: "О-о-о! Вот тут что-то от Линча" Для меня это как бальзам на сердце.

Вы сначала играли в маленьких артхаусных фильмах, а теперь еще и начали их снимать. Это сознательная стратегия?

Алиса Хазанова: Попытки играть в коммерческих фильмах я предпринимала, и поняла, что для меня все-таки очень важен автор, с которым я работаю. Во-вторых, в съемках в так называемых "российских блокбастерах" есть момент, когда тебе говорят, что все будет сделано очень здорово, будут классные трюки и спецэффекты. А потом тебе приходится просто по бетону на шпильках бегать целую смену. Это просто для здоровья опасно! Причем непонятно, зачем все эти усилия , если фильм все равно оказывается не нужен. Наверное, у меня действительно нет задачи обратиться к большой аудитории. На первом месте для меня в разговоре со зрителем это искренность высказывания и возможность вот этого диалога - наверное, когда зрителей несколько миллионов, этот диалог становится невозможным.