Поделиться
В Юсуповском дворце Санкт-Петербурга прошла премьера спектакля "Распутин: миссия". Пьесу, которую написал венгерский драматург Геза Сёч, воплотили на сцене Домашнего театра князей Юсуповых актеры театра "Мастерская".
Задумка режиссера Егора Чернышова была показать Распутина в тех самых интерьерах, где произошло его убийство, к которому князь Феликс Юсупов имел самое непосредственное отношение. Впрочем, спектакль имеет мало общего с этой кровавой историей. Более того: весь в золоте и бархате "Домашний театр" Юсуповых, на сцене которого блистали когда-то Полина Виардо и Анна Павлова, сегодня явил нам совсем другой театр - очень современный, очень политический, рассчитанный не столько на зрелищность, сколько на включение зрителя в дискуссию.
На сцену, затянутую белым, спроецирована карта Европы в канун Первой мировой войны. И четыре человека, выстроившись в ряд, рассказывают нам, какой идеей был одержим каждый из них - правителей крупных держав, развязавших войну. По внешнему облику они похожи, как близнецы. И антураж, который они используют - клюшки для гольфа - заставляют увидеть войну их глазами: спортивное состязание, где должен победить самый удачливый.
Григорий Распутин здесь (Георгий Воронин) вовсе не темный демон императорского дома. Он воплощает собой народную душу, способную увидеть и предсказать все, что будет в следующие сто лет. Но его диалоги с Вильгельмом II (Василий Шипицын), Георгом V (Константин Гришанов), министром Клемансо (Арсений Семенов) и Францем Иосифом (Владимир Карпов) ничего не могут изменить. Страшные пророчества воспринимаются ими как пустые страшилки, а забавные подробности вроде того, кто победит в чемпионате по футболу сто лет спустя, только развлекают.
Жанр, в котором написана пьеса Гёзы, можно отнести к альтернативной истории. Беседы Распутина с Архангелом (Максим Студеновский), поразительная живучесть "старца", его гипнотический дар явлены здесь не столько как свойства отдельной личности, сколько как проявления загадочной русской души, как символ "народности", и в сочетании с документальными дворцовыми декорациями, в которых идет этот спектакль, такая трактовка вызывает как минимум любопытство.