Выставка с раритетами из региональных художественных музеев России и частных собраний ставит цель: показать, что "Черный квадрат" еще не весь Малевич, а супрематизм - лишь один из этапов его поисков. Малевич, которого не ждали: например, патриотические лубки 1914 года - в серии плакатов, открыток и эскизов к ним… Или - литографии по его рисункам спектакля "Анатэма". Среди неожиданностей - флаконы одеколона "Северный" - разных лет, от 1920-го до 1990-х…Дизайн флакона был заказан Малевичу Александром Брокаром, владельцем парфюмерной фабрики, в 1911 году. Северную тему, востребованную на фоне экспедиций Скотта и Нансена, Малевич обыграл без всяких затей, водрузив стеклянную фигурку белого медведя в роли пробки на ледяную скалу-флакон.
Очень тонко выстроенная экспозиция, позволяющая представить "живого Малевича", с импрессионистическим пейзажем 1906 года, написанным на обороте старой разрезанной картины, с монументальным "Косарем" (1912), с кубофутуристическими полотнами и поздним невероятной красоты "постсупрематическим" портретом Елизаветы Яковлевой (1932), в сущности, полемична по отношению к любимой версии самого Малевича. Той версии творческого развития, что предложил художник в 1929 году, готовя выставку в Третьяковской галерее. Тогда он решил представить свой путь как стрелу, летящую от импрессионизма к супрематизму. Иначе говоря, перевести сюжет оперы "Победа над солнцем" в сюжет окончательной и бесповоротной победы супрематизма над живописью. Как он говорил: "В супрематизме живопись исключена, с живописью давно покончено, и сам художник - пережиток прошлого".
Ради этого он готов был даже на то, чтобы написать недостающие картины (к примеру, вместо тех, что были привезены на выставку в Берлин в 1927-м, да так и остались там) и датировать их задним числом. Изумленный Лисицкий писал жене Казимира Севериновича: "Он пишет, пишет картины в предметно-изобразительном стиле и подписывает их 1910 и т.п. Скверное дело. Он делает это очень серьезно и думает, что дураки попадутся на эту удочку".
Нынешнюю выставку, подготовленную Александрой Шатских, отличает тщательная атрибуция работ, не позволяющая "дурачить" зрителей. Но главное, проект "Казимир Малевич. Не только "Черный квадрат" оказывается богаче и интереснее его собственной версии искусства. Наконец, нынешняя выставка открывает живого Малевича - с нежнейшими письмами жене, хитреца, с улыбкой позирующего с деревянной ложкой в петлице, человека, разглядывающего в Витебске звездное небо в карманный телескоп.