Перед вами уникальный документ - журнал "Лайф" за декабрь 1967 года. На его обложке написано: "Дар человеческого сердца... Умирающий мужчина выжил, благодаря сердцу умершей девушки". А на фотографии - Луис Вашканский, "перенесший (снова читаем текст) историческую трансплантацию, улыбается после проведенной операции".
Историческая трансплантация? Да, конечно. А точнее - революция в медицинской науке и практике. И началась она 3 декабря 1967 года, когда в Кейптаунском госпитале Гротен Схур выдающийся хирург Кристиан Барнард впервые в мире пересадил 54-летнему Луису Вашканскому сердце молодой женщины, погибшей в автокатастрофе. До этого уже пересаживали почки, печень, легкие. Полвека - это срок. В развитых странах подобные операции - будни медицины, как говорится, они на потоке. Можно подводить итоги, можно заглядывать в будущее. Однако доклад главного трансплантолога Минздрава России, руководителя Федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов имени В.И. Шумакова, академика Сергея Готье в честь 50-летия первой пересадки сердца называется "Трансплантология органов: мифы, реальность, будущее".
Сергей Владимирович, так почему мифы? Потому что ни одна отрасль медицины так не будоражит наше воображение, как пересадка органов? Все-таки: вместо своей почки работает чужая. Вместо своего легкого дышит донорское. Почек две. Легких тоже пара. Пересаживать можно не всю печень, а лишь ее фрагмент. А сердце… Оно единственное, без него нет жизни. Это только в песнях "вместо сердца пламенный мотор". Когда Барнард провел его первую пересадку, медицинское сообщество приняло это неоднозначно. Были не только и даже не столько восторги, а совсем напротив. И по сей день к пересадке органов, сердца тем более, отношение разное. Спасение? Долго не живут? Те, кто прошел через эту процедуру, обречены на развитие злокачественных новообразований? И так далее. Поэтому вы специально говорите о мифах, сопровождающих пересадку органов?
Сергей Готье: И поэтому тоже. Так вот о мифах. Начну по порядку. Иногда утверждают, что трансплантология в России вне закона. Абсолютная ложь, основанная на незнании действительного положения вещей. Точно так же, как и якобы не все органы можно пересадить в России, что ради пересадки надо отправляться в другие страны. Утверждаю: любая пересадка органов проводится в нашей стране, и проводится успешно.
Следующий миф, который любят использовать кинематографисты, телевидение, авторы детективов: любой орган можно извлечь чуть ли не в сарае, даже в подворотне, органы продают, покупают. Абсолютная чушь! Забор органов - очень сложная процедура, которую способны проводить только обученные специалисты в соответствующих условиях. Так же как продажа органов - дело нереальное, поскольку требуется тщательнейший отбор по соответствию того или иного органа тому или иному человеку.
Следующий миф: люди с пересаженными органами долго не живут. Мировой опыт, мой личный опыт свидетельствуют: это не так. Люди с пересаженными органами в основном живут столько же, как и те, кому никто ничего не пересаживал. Есть масса примеров их долгожительства. Более того, дети, которым в свое время была сделана пересадка, живут, взрослеют, работают, обзаводятся семьями, рожают. Другое дело, что прошедшие трансплантацию нуждаются в особом медицинском контроле.
Еще один миф: органное донорство противоречит замыслу Божьему. Тут хочу сказать, что расцвет современной трансплантологии во многом обязан участию католической церкви, которая сформулировала постулат: "Не берите свои органы на небо. Они нужны нам здесь". А Патриарх Кирилл в своем Обращении к российским трансплантологам написал, что Русская православная церковь приветствует усилия трансплантологов по спасению жизней людей, и что органное донорство - проявление гуманизма и милосердия.
На Третьем Национальном конгрессе трансплантологов, пожалуй, самым впечатляющим моментом был тот, когда на сцену вышли здоровые успешные люди, которым когда-то были пересажены органы. А я до сих пор помню Шуру Шалькову, которой в 1987 году Валерий Иванович Шумаков впервые в России успешно пересадил сердце. Помню, наверное, именно потому, что путь к этой пересадке был очень непрост. Ведь еще в 1937 году наш великий соотечественник Владимир Петрович Демихов, тогда еще студент биологического факультета, впервые в мире сконструировал прообраз искусственного сердца и успешно использовал его в экспериментах на собаках. К великому сожалению, и в ту пору, да и сейчас, нередко действует убеждение, что нет пророков в собственном отечестве. Демихова не признавали даже тогда, когда он демонстрировал свою уникальную собаку с двумя головами. Более того, его обвиняли в том, что он не врач, а биолог-экспериментатор, и ему не место в медицине. И свой век он доживал в убогой квартире на окраине Москвы. Хотя весь мир Демихова почитает и признает как основоположника мировой трансплантологии. Отрадно, что в наше время в НИИ Склифосовского появилась памятная доска в честь Демихова, которого в свое время Склиф приютил. А 100-летие Демихова трансплантологи отметили специальным форумом и открытием памятника в Центре трансплантологии имени Шумакова. Но вернусь к Шуре. Когда я впервые увидела ее после операции, весело бегущую по ступенькам Института трансплантологии, сказала Валерию Ивановичу: "Эта выживет". Валерий Иванович ответил: "Очень на это надеюсь". Решила объяснить, "выживет потому, что не осознает, что в ее груди чужое сердце". Но почему в стране Демихова так долго не приступали к пересадке сердца? Почему только через 20 лет Валерий Иванович Шумаков смог удачно пересадить сердце Шуре?
Сергей Готье: Психология таких пациентов - очень важный фактор, и мы его учитываем. А почему только через 20 лет? Отечественные хирурги не раз пытались пересадить сердце. Но эти попытки были обречены, потому что сердце изымалось у доноров после прекращения кровообращения. Официальное понятие "смерть мозга - это и есть смерть человека" появилось только в конце 80-х годов.
С Шуры Шальковой началась эра трансплантации сердца в нашей стране. А что теперь?
Сергей Готье: Приведу цифры. В 2016 году проведено 270 трансплантаций сердца. В этом году, думаю, будет больше 300. Такие операции проводят не только в Москве, но и в Петербурге, Краснодаре, Новосибирске, Екатеринбурге, Кемерове. Недавно первые пересадки сердца сделаны в Челябинске, Красноярске, а буквально неделю назад - в Ростове-на-Дону.
В прошлом году только в вашем центре проведено 132 пересадки сердца, больше чем во всех других центрах трансплантации в мире. Но объясните мне, почему же все-таки некоторые соискатели чужого сердца отправляются за рубеж?
Сергей Готье: Это, кстати, очередной миф, который, если не возражаете, хочу развеять. Да, к сожалению, некоторые сограждане больше доверяют западной медицине, чем нашей. Не хочу никого переубеждать, только приведу примеры из практики нашего центра. В последнее время мы все чаще получаем письма, содержание которых сводится к просьбе забрать из клиники (Италии, Германии) нашего соотечественника, поскольку ему показана трансплантация сердца. Выясняется, что пациент, страдающий тяжелейшим заболеванием сердца, с надеждой на благоприятный исход, отправился в зарубежную клинику. Там за немалые деньги провели обследование и вручили направление к нам на пересадку.
Почему не делают сами? Ведь пациенты готовы платить огромные деньги.
Сергей Готье: Все очень просто, но об этом не все знают: согласно международным конвенциям, донорские органы пересаживаются только гражданам своей страны.
Помню времена, когда известные в нашей стране медики заявляли, что хирург прикоснувшийся скальпелем к сердцу, вообще не имеет права именоваться врачом. Времена меняются. Вот у меня приглашения на различные мероприятия последних дней. В них сообщается, что Лео Антонович Бокерия только что провел уникальную операцию 80-летнему мужчине, у которого был выраженный стеноз аортального клапана. Московские детские кардиохирурги вместе с коллегами из Белоруссии начинают операции по лечению нарушений сердечного ритма у детей 5-6 лет… Я это к тому, что сердце перестало быть табу. И все же его пересадку у нас делают меньше, чем в других развитых странах. Почему?
Сергей Готье: Я уже сказал, что трансплантация сердца является прерогативой не только Москвы, но и других регионов. Но количество трансплантаций напрямую зависит от наличия донорских органов. Сейчас мы идем к созданию общероссийской системы донорства, цель которой максимально использовать национальный донорский ресурс для спасения жизни наших граждан. Наиболее успешно такая система действует в столичном регионе. В результате принятия нескольких разумных решений частота донорских изъятий на миллион населения в год приближается к 20, что немногим меньше, чем во Франции и в Италии, и уже намного больше, чем в Германии. Подготовлен законопроект, который предусматривает развитие донорства и трансплантации органов в большинстве регионов страны. Это, прежде всего, обеспечит возможность пересадки почки по месту жительства и, конечно, увеличит возможность пересадки печени, сердца и легких в крупных трансплантационных центрах по всей стране.
На недавнем конгрессе трансплантологов познакомилась с президентом Всемирного трансплантологического общества госпожой Нэнси Эшер. Говорили с Нэнси о том, что сейчас выращиваются органы, создаются искусственные, появляются органы, полученные в результате клеточных технологий. Это изменит лицо трансплантологии? Нэнси считает, что такое вполне возможно. Сказала, что при университете, где она трудится, существует три фермы по выращиванию трансгенных свиней. Известно же, что именно органы свиней более всего приемлемы для пересадки человеку. И Нэнси надеется в будущем году провести первую операцию по имплантированию человеку почки, взятой у трансгенной свиньи. И у вас в центре, Сергей Владимирович, есть лаборатория по выращиванию донорских органов. Значит, со временем проблема донорства утратит остроту, значит, сама трансплантология будет совсем иной. И пересадка органов станет проще и доступнее?
Сергей Готье: За счет новых технологий она, возможно, станет доступней. Но не проще. И это будет новая эра. А пока нужно решать насущные проблемы.