Чем закончилось дело о браконьерстве в любимом лесхозе Брежнева

Но легенды, они потому и легенды, что с каждым пересказом их истории чуть приукрашиваются. А как было на самом деле, знают только сами герои. Скажем, как можно было в советские времена расследовать преступления о незаконной охоте в самом закрытом заповеднике страны в Завидово? В том самом Завидово, в котором любил охотиться генсек КПСС Леонид Ильич Брежнев. Туда и проход-то был строго-настрого воспрещен всем, кроме высшего партийного руководства и охранников. А ветераны ГВП помнят, что именно Крошнер был тем единственным прокурором, который проводил там проверку по фактам браконьерства и другим нарушениям требований закона.

Корреспонденту "РГ" Григорий Абрамович рассказал, как все было.

В то время его назначили гарнизонным прокурором в Калинине, нынешней Твери. Слухи о том, что в Завидовском заповеднике Минобороны творятся безобразия, ходили давно. Отстрел животных велся как раз теми, кто должен был их охранять. Причем егерей и охраны было более пятисот человек. И некоторые из них не скрывали, чем занимаются, уверенные в своей безнаказанности. Прокуратура обслуживала части охраны заповедника, но в сам заповедник доступа не имела. И в самом деле, кому же позволят сунуться в резиденцию самого генсека. Поэтому многие калининские партийные работники хоть и знали о безобразиях в Завидово, но предпочитали закрывать глаза. А по-простому сказать, просто боялись. Новый гарнизонный прокурор не побоялся. Как только до него дошли эти факты, он поехал в заповедник, который также являлся воинской частью и находился в подчинении министра обороны.

- Я пошел на прием к начальнику Завидовского госзаповедника Ивану Колодяжному. Это был заслуженный и очень влиятельный генерал, ветеран войны, трижды раненый, полный кавалер орденов "За службу Родине в Вооружённых Силах СССР". Они, кстати, до настоящего времени являются самой редкой и малочисленной советской наградой. Так вот, когда я к нему пришел, то он меня сначала не принял, а его секретарь передал его слова, что Завидово - закрытая зона, и прокурору там делать нечего. Тогда я попросил передать Колодяжному, что согласно "Закону о прокуратуре", проверке подлежат все без исключения воинские части. Поэтому, если он не желает меня принять, то я проведу проверку без него. После этих слов он меня, конечно, принял, но пояснил что не советует мне лезть туда, куда не надо. Я не послушал его и стал проводить проверку сам и с помощью подчиненных мне прокуроров.

В ходе проверки было выявлено много различных нарушений в том числе вопиющих. Такая дерзость не осталась без последствий. Колодяжнный пожаловался на меня в ЦК КПСС. Меня вызвал "на ковер" главный военный прокурор СССР генерал Горный, а ЦК направило в Калининскую военную прокуратуру проверку. Разговор с Горным у меня получился сложным, но я настоял на своей принципиальной позиции. Меня поддержал его заместитель генерал Катусев. А результат проверки ЦК оказался неожиданным. Заслушивать меня в Калинин приехали полковник и генерал. После того, как я ознакомил их с материалами проверки по ситуации с браконьерством и по другим нарушениям, проверяющий генерал встал, подошел ко мне, тепло приобнял и сказал: ну, наконец-то, хоть кто-то нашелся, кто не побоялся растрясти это болото.

После этих слов Крошнеру был дан зеленый свет - после его проверки браконьерство прекратилось и стало меньше нарушений законов. Но закончилась эта история все равно печально. Спустя некоторое время, когда к власти пришел Горбачев, "огромную свинью" Колодяжному подложил его заместитель, которому тот очень доверял и которого он вытащил из прапорщиков и довел до подполковника. Он написал Горбачеву донос на Колодяжного, в котором вспомнил о фактах браконьерства. У Колодяжного к тому времени уже было слабое сердце, он лежал в 3 военном госпитале в Красногорске, и когда узнал о поступке своего зама, то через 2 часа умер. Сердце не выдержало.

А его заместитель - автор доноса уже после смерти начальника, будучи пьяным, разбил машину и незаконно получил страховку. Крошнер предложил ему вернуть сумму страховки государству. Тот отказался. Тогда Крошнер возбудил уголовное дело и в ходе расследования уголовного дела виновник ДТП возместил полностью незаконно полученные деньги и был уволен из армии.

Но наиболее сложное дело Крошнеру пришлось вести все-таки не в советские времена, точнее уже не совсем в советские, а, так сказать, на стыке, в далеком 1991-ом. Именно в это безвременье, когда рушились все устои, правила, не платили зарплаты, государство исчезло, а взятки стали брать почти в открытую, Григорий Крошнер довел до суда и приговора расследование двойного убийства.

В Москве в квартире сотрудника правоохранительных органов нашли трупы неизвестной женщины и самого хозяина. Женщина была задушена в ванной, а милиционер убит в упор из своего же табельного пистолета. Внешне все выглядело, как амурные разборки милицейского Отелло с любовницей, которую он по какой-то причине убил, а потом свел счёты с жизнью сам.

К тому времени, заказные убийства и кровавые бандитские разборки уже стали входить в повседневную жизнь. Следователи с ног сбились от вала преступлений. Поэтому вполне могли особо в этом случае и не копать. Но следователи Химкинского гарнизона, и надо отдать им должное, быстро установили, что в тот вечер в квартире милиционера шла гулянка, и милиционер с дамой были не одни. Однако, когда выяснили, кто был третьим в их компании, то все резко перехотели вести это дело. И неспроста. Третьим собутыльником оказался член военного трибунала, действующий судья Олег Т. Когда его задержали, он нанял себе адвоката такого же, как и он, юридически подкованного, из бывших военных прокуроров. И самое сложное было в том, что дать согласие на привлечения к уголовной ответственности военного судьи мог только верховный совет СССР. До истечения срока его задержания оставались часы, и никто не решился идти за согласием в Президиум ВС СССР.

- Я обратился к прокурору МВО генералу Коливерде и вместе с ним мы поехали в Кремль встретились там с Председателем Совета Союза Лаптевым. Я объяснил ему ситуацию, и он дал согласие. В тот же вечер я предъявил судье обвинение и арестовал его Он дал признательные показания от которых под влиянием адвоката впоследствии отказался но эти показания оказали в последующем решающие значение для изобличения преступника и были подкреплены другими собранными по делу доказательствами. Я не должен был вести это дело, но так получилось. Мне сказали: кроме тебя никто его не вытянет, - вспоминает сейчас Григорий Крошнер, - Олег Т. изворачивался очень грамотно, все-таки сам судья, и адвокат у него был очень сильный, я его знал. Но в суде все же удалось, доказать, что была пьянка, в ходе которой милиционер заснул. Олег Т, оставшись с женщиной наедине, склонял ее к близости, но как мужчина оказался слаб. Она назвала его импотентом. Оскорбления судья не перенес и расправился с обидчицей, сначала задушив, а потом утопив в ванне. Затем, испугавшись свидетеля, через подушку выстрелил в голову спящего милиционера-собутыльника, вложил ему пистолет в руку и скрылся.

До сих пор Григорий Крошнер в деталях помнит, как шел судебный процесс в военной коллегии Верховного суда. Приговор по тем временам оказался суров. Олегу Т. дали 15 лет. И все же самое трудное в этом деле было добиться ареста подозреваемого, чтобы тот не сбежал. Другому может такое разрешение и не дали бы, но к тому времени Григорий Крошнер уже прославился своей принципиальностью. Все знали, если человек виноват, он в лепешку разобьется и докажет это, а невиновного будет защищать даже в ущерб собственному реноме. К слову, именно эти качества и сделали его легендой.

Было у Крошнера в его послужном списке дело, когда он однажды защитил человека, совершившего убийство. Начальник штаба авиационной дивизии в Калинине случайно застрелил руководителя охоты. Все получилось банально. Поехали несколько обкомовских работников и военных на официальную охоту. Охотовед всех расставил по номерам. Но когда из леса появился лось и побежал, руководитель охоты не выдержал, покинул свой номер и побежал за зверем. В это время прозвучал выстрел замкомандира дивизии, который не видел и не мог предполагать, что в его секторе обстрела вместе с диким зверем появится еще кто-то.

Это было в глубокие застойные времена, когда даже бытовое убийство было ЧП всесоюзного масштаба. А тут такое! Но Крошнер доказал, что в его действиях не было состава преступления. Кто помнит те времена, могут понять, чего это стоило молодому прокурору. Сам первый секретарь обкома партии П. Леонов звонил Крошнеру и просил строго наказать всех участников охоты и военных, и работников обкома, а после окончания следствия по делу вызвал его в обком партии.

- Там напрямую в присутствии всех секретарей и руководителей он сказал мне, что я укрываю преступника и что налицо убийство по неосторожности. Я же настаивал, что здесь случай и состава преступления нет. Мы оба стучали кулаками по столу, кричали друг на друга. Наконец, он сказал: я сейчас позвоню, Устинову (тогдашний министр обороны СССР), и он мигом вас уберет. Так мне угрожал первый секретарь, - вспоминает Крошнер, - Я понимал, что фактически иду против советской власти. Но все равно твердо ответил: А вы что хотите, чтобы я посадил невиновного? Никогда этого не будет. Кстати, во время перерыва ко мне подошёл генерал-майор авиации, начальник стрелка и сказал мне буквально следующее: нас с вами могут объявить персонами нон грата, нельзя так разговаривать с руководством обкома. На это я ответил, что мне безразлично какой персоной меня объявят, но меня удивляет, что вы отлично знаете, что ваш подчиненный невиновен и вместо того, чтобы поддержать меня говорите не то, что думаете.

Я не уступил и оказался прав. Замкомандира дивизии оправдали, посчитав произошедшее случаем, а не неосторожным убийством. Это подтвердили эксперты Главохоты и завидовского заповедника при проведении экспертиз.

Спустя время я снова встретился с 1-м секретарем, и он, узнав меня по работе ближе, сказал, что ценит мою принципиальность, твердость и в обиду меня никому не даст. Я его поблагодарил, но сказал, что я всегда стою на страже закона и сам найду способ себя защитить.

Таких и подобных дел было много в прокурорской и следственной практике Григория Крошнера. Обо всех не рассказать, но он особо ценит то, что никогда не шёл на сделку с совестью. Также он до сих пор тепло вспоминает главных военных прокуроров, которые были его руководителями и наставниками генерал-полковников В. Паничева, М. Кислицына, Ю. Демина, С. Фридинского, генерал-лейтенантов Б. Попова, А. Катусева, В. Новикова, а также венных судей генералов А. Муранова. А. Безнасюка и др.

Когда на праздновании 150-летия ведомства ветеранов поздравлял бывший и нынешний главные военные прокуроры, генерал Крошнер, конечно, сидел на самом почетном месте. Он уже давно в отставке, но находится в прекрасной физической форме. И сейчас его знаменитый твердый тон и стальные нотки в голосе, явственно проскальзывали даже в ответном слове. Его наказ молодым современным прокурорам один: быть всегда принципиальными и честными, пусть даже в ущерб своей карьере.