В Башкирском театре оперы и балета поставили оперу "Царская невеста"
Спектакль, приуроченный к 80-летнему юбилею "Башоперы" и сделанный на грант главы Республики, моментально завладевает зрительским вниманием - занавес распахнут, сцена усыпана соломой, и убирают ее девицы-красавицы, в том же ожидании истории, что и всяк пришедший в оперу…
Режиссер не следует театральной моде: радикально не играет со временем и, главное, не превращает оперу в политический триллер-однодневку - хотя сюжет драмы Мея о третьей женитьбе Ивана Грозного часто провоцирует на нечто подобное; ведь супруги вместе прожили всего 15 дней, после чего жена царя скончалась при загадочных обстоятельствах. Филипп Разенков со всем максимализмом молодого человека бросается в омут любви, которая становится убийцей, ибо рождена слепой страстью, дикой ревностью и ядовитой местью. Вопрос, на который отвечает опера: к чему ведет принуждение - в жизни вообще и в любви особенно.
Визуальное пространство спектакля, сочиненное сценографом Владиславом Анисенковым, главным художником Государственного театра оперы и балета Удмуртии, изобилует символами: висельные петли, огромные кадила, плаха, иконы, кресты и Райские Врата. А работа художника по свету Ирины Вторниковой лишь усиливает мистическое ощущение от происходящего.
Спектакль получился и классический, и современный одновременно. 30-летний режиссер явно и дерзко дискутирует с постановкой "Царской невесты" в "Геликоне" своего учителя Дмитрия Бертмана. Он также позволяет себе введение в оперу бессловесного Блаженного (пророка, знающего цену человеческим поступкам), а также некоторые купюры и даже рокировку музыкальных номеров. Выглядит смело, получается почти всегда убедительно.
Главная героиня этого спектакля вовсе не царская невеста Марфа Собакина, а Любаша - "чудо-девка", любовница боярина Грязного, которую он предал, "положив глаз" на Марфу Васильевну. Любаша и раскручивает маховик всеобщей трагедии, фактически превращаясь в ведьму.
Впрочем, всем действующим лицам, кроме заглавной героини, режиссер и вся постановочная команда отказывают в оправдании их "черной одержимости" в чувствах. Брутальность нравов особенно подчеркивают черно-красные "тяжелые" костюмы с гротескными, иногда дающими неуместный комический эффект, головными уборами. В остальном все персонажи и взаимоотношения между ними продуманы тщательно, точно и глубоко. Поэтому за развитием сюжета, даже зная либретто наизусть, следить и интересно, и страшно.
Жаль, но оркестр под палочкой своего шефа Артема Макарова хоть и звучал без грубого технического брака, тонкого, личностного прочтения партитуры Римского-Корсакова не явил, по сути, ограничившись лишь корректным аккомпанементом. Любовь Буторина спела партию своей тезки вокально мощно, красиво. Для исполнения роли Григория Грязного в Уфу специально приехал приглашенный солист Большого и Мариинского театров баритон Александр Краснов - и полностью оправдал доверие. Иван Лыков Артема Голубева безусловной притягательности, какая всегда ожидается от лирического тенора, не продемонстрировал, но формально с партией справился. Уфимский театр блеснул своими низкими голосами: очень хороши были оба Собакина - опытные Салават Аскаров и Геннадий Родионов; и молодой бас-баритон Артур Каипкулов - Малюта Скуратов.
Совершенно особая тема этого спектакля - образ Марфы. Юной, но уже известной барочной певице Диляре Идрисовой партия пока еще не совсем по голосу, но она впечатляет своей чистотой и нежностью. У другой Марфы - Эльвиры Фатыховой заглавная героиня получилась не столь кроткой, но подлинно страдающей и прощающей всех "демонов любви", что ее погубили. Это особенно важно в данной постановке, где волей режиссера знаменитая ария Марфы из IV действия превращается в невероятно пронзительную, финальную молитву, будто звучащую ангельскую мелодию уже с Небес.