Этим же занимается и Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, стремящийся убедить эту публику в том, что русский фольклор - это не только гжель с хохломой, розы с жостовских подносов и прочий ассортимент сувенирных бутиков. В Музее только что поменяли экспозицию, чтоб показать, из чего выросло то, что во всем мире называют "русским стилем".
Мы с Тиной решили увидеть это своими глазами.
Однажды король Италии купил у русского ювелира Овчинникова серебряную хлебницу с салфеткой, "исполненной так изящно, что салфетка казалась сделанной не из металла, а из полотна". В Музее декоративно-прикладного искусства, увы, нет этой хлебницы, но вот овчинниковская ваза, выложенная сердоликами, и узор сканью по ней выложен "так изящно", будто нарисован тонкой кистью. Такие узоры профессора столичных академий 150 лет назад копировали с крестьянских передников, а знаменитый художник Сергей Малютин, глядя на них, придумывал в Абрамцево резной орнамент на дверце буфета. Мебель из купеческого особняка стоит на выставке прямо напротив передника. От этих передников и буфетов оттолкнулся стиль ар-нуво, доживший до наших дней: мебель с "примитивной" резьбой и плавными линиями в русском стиле задает сегодня тон на интерьерных выставках в Париже и Милане.
В новой экспозиции движешься от прялок и сарафанов к драгоценному русскому декоративному фарфору, мимо шедевров модерна, резных фоторамок со сказочными животными на полях - к керамике Врубеля, Серова, Рериха. Но Тину Кузнецову первым пленило шутовское деревянное кресло, с которого она начала делиться с нами впечатлениями от экспозиции: подлокотники в форме топоров, на сиденье вырезан "шитый рушник", а под спинкой-дугой кто-то "забыл" на сиденье резные рукавицы. Но главное тут - надпись, надпись на дуге!
"Тише едешь, дальше будешь", кресло мастера В. Шутова, конец XIX в.
А вместо спинки тут ведь балалайка, вы заметили? В таком антураже мог бы сидеть какой-нибудь былинный персонаж, положив руки на эти топоры. Поставить такой шедевр в угол комнаты - и все, больше ничего не надо, интерьер завершен.
Ликерный набор. СПб., 1882 г.
И стаканы, и бутыль вроде лыком оплетены, а ведь это серебро! Так и видишь дижестив после трапезы: всех цесарок-куропаток употребили и теперь "сверху" наливочку рябиновую, да из серебряной посуды... И сразу сказки в голову приходят, знаешь, о чем поговорить с гостями.
Пасхальные яйца, Сергиев Посад, конец XIX в.
Тут и цветочки, и грибочки, и лучок, и какой-то домик на поляне - сказка, да и только, истории из моих детских снов. А какие же сдержанные цвета и тонкая роспись! Во времена модерна умели работать деликатно.
Сарафан праздничный, Воронежская губерния
Праздничный, синий, легкий... Обожаю деревенские сарафаны, мерила их в Центре реставрации народного костюма, да еще кокошник с помпонами надевала! В сарафане удивительно свободно, нигде ничто не утягивает. Женщине идет много ткани, так она сокрыта от чужих взглядов, защищена.
Братина "Петух". Мастерская Абрамцево, А. Головин, 1890 г.
Петух толстый вышел, ему бы в избу на стол, а не в Русский павильон в Париже. Ведро крюшона, не меньше, вошло б сюда. И разлить его потом половником в эти майоликовые чашки-курочки.
Камин "Встреча Вольги Святославовича с Микулой Селяниновичем". Абрамцево, М. Врубель, 1900 г.
Микула сильней Вольги в сто раз, хоть князь на коне, а Микула только с плугом. Но в какой рубахе! Да с солнцем над головой! А сверху еще улыбающийся Сирин и печальный Алконост. Думаю, сам Врубель, начав эту языческую игру, уже не мог остановиться. Я давно хотела сделать обложку диска с сирином-алконостом, может, теперь решусь. А пока постою рядом еще минутку.
Дуга расписная. Архангельская губерния, Холмогоры, 1890-е
Увидела дугу - и снова в детство унесло. Дед был сельским доктором, каждое лето мы проводили в его домике в деревне, он встречал нас у пристани на телеге с лошадью. И я вспоминаю свои ощущения - сидишь на телеге, болтаешь ногами, она скрипит, лошадь отгоняет мух... Телега и дуга - это мое детство.