На границе Рождества и Нового года возникает пространство, в котором уютно

Как будто я оказался в детстве, окутанный прохладным мокрым туманом. Вот теперь, подумал я, если пойти прямо, то вскоре из тумана покажется балкон на третьем этаже с освещенными желтым электрическим светом окнами. Я сверну за угол, поднимусь по пожарной лестнице и загляну в окно детской, где мы обитали с младшим братом. На подоконнике будет гореть свеча, а в углу направо окажется живая елка, украшенная гирляндой цветных лампочек и хлопьями медицинской ваты, изображающей снег. Я возьму своего братишку за руку, мы стащим с маминого комода по мандарину и осторожно пойдем по темному коридору в большую комнату, где за круглым столом под абажуром уже сидят мама и папа. Из старого приемника доносятся звуки оперетты "Сильва", пахнет елкой, мандаринами и мамиными пирогами...

Из тумана показался дом с балконом. Но то был не наш дом и не наш балкон. И хотя окна освещал желтый электрический свет, это оказались не наши окна. Они были как будто нашими. Здесь, в иной стране, за тысячи километров от моей родины капиллярная взвесь тумана, близкие Рождество и Новый год слились в волшебный концентрат времени, где я мог свободно перемещаться из года в год. Этот туман, мандарин со свечою внутри, этот новогодний аромат и таинственный струящийся свет из зашторенных окон - краткое время "как будто", позволяющее любому ребенку и взрослому уютно примоститься в этом счастливом тепле. Хотя бы на миг. И того достаточно, чтобы жить дальше, когда это чудо вдруг исчезнет, и мы с вами вновь окажемся на обычной улице, со слякотью под ногами, серым небом без звезд и серыми мыслями, безысходными, как колея в сугробе.

Большинство из нас не в силах задержать себя там, мы, в меру одаренные и талантливые, тем не менее спешим вернуться в свои серые будни. И только гениям дано остаться в стране "Как будто" навсегда. Они отличаются от нас, в меру талантливых и одаренных, бесстрашием подчинить своему дару собственную жизнь, безоглядно впасть в зависимость от собственных фантазий, отринуть все, ради своего "как будто", обрекая себя в нашем сером мире на удары судьбы и страдания, но зато обретая бессмертие в пространстве "Как будто".

И тогда из холодного тумана, из тусклого света звезды, из желтого электричества зашторенных окон, из запаха елки, мандаринов и маминых пирогов, из одинокой свечи на подоконнике и снежной метели за окном для нас могут прозвучать эти строки:

"Плывет в глазах холодный вечер,

дрожат снежинки на вагоне,

морозный ветер, бледный ветер

обтянет красные ладони,

и льется мед огней вечерних

и пахнет сладкою халвою,

ночной пирог несет сочельник

над головою.

Твой Новый год по темно-синей

волне средь моря городского

плывет в тоске необъяснимой,

как будто жизнь начнется снова,

как будто будут свет и слава,

удачный день и вдоволь хлеба,

как будто жизнь качнется вправо,

качнувшись влево".