Как российские онкологи спасают детей независимо от их гражданства

Все начинается с любви. И хорошее, и, как показывает жизнь, плохое тоже. Больше 20 лет назад в исконно российский город Владимир приехал на учебу в политехнический институт сириец Амин Бадра из Дамаска. А в этом институте работала 23-летняя красавица Ольга Седова. Любовь с первого взгляда. Ольга, не раздумывая, уехала с мужем в далекий Дамаск.

Родители Амина встретили русскую жену сына хорошо: удивительная доброта, огромные, лучистые глаза, роскошная русая коса. Ольгу свекровь звала Нога с ударением на "о", что в переводе означает конфета.

Амин сразу начал работать учителем математики и информатики в школе. Через год у молодых родилась дочка Марьям. Через три года, но ровно в тот же день, появилась вторая дочь Настя. Когда девочки подросли, Ольга пошла работать: она умелая маникюрша. Но так хотелось, чтобы появился в семье наследник, сын. И в мае 2011 года родился долгожданный Мохаммад.

Казалось, счастью нет границ. Как признавалась мне потом Ольга, она хотела подарить мужу сына, а подарила ему ангела. Так принято воспринимать детей с Синдромом Дауна. Но у Мохаммада оказался не только Синдром Дауна, но и врожденная патология развития кишечника. Требовались сложнейшие операции. Сирийские врачи пытались исправить ошибки природы. Но вмешалась война.

Ольга до сих пор в деталях помнит тот страшный день, когда в палату больницы зашел хирург и сказал: "Мадам, я не смогу провести операцию вашему сыну. У нас нет никаких лекарств. Больница переполнена ранеными". Окна в больничной палате были зашторены. Когда Ольга решилась приподнять штору и взглянуть на улицу, то увидела - улица пуста. А в редко появляющихся прохожих стреляют снайперы. И самое страшное, что стреляют в детей, что и сами дети стреляют.

Что может быть страшнее, чем дети и война? Страх брал вверх над всем. И на семейном совете было решено: Ольга забирает дочерей Марьям и Настю, забирает крохотного Мохаммада и летит на родину. Тем более что у нее и детей было российское гражданство. В Москве Ольгу встретила ее мама. Они сразу уехали во Владимир. И вчетвером поселились в крохотной квартирке, в которой Ольга жила до замужества. В тесноте - не в обиде? Но Ольгу и Мохаммада преследовали новые беды. И настал самый ужасный день: стало очевидным - мальчик погибает. Карета "скорой помощи" отвезла мать и сына из Владимира в Москву во всемирно известный Центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Димы Рогачева.

Специально сказала, что центр всемирно известный. Нам же порой кажется - вот там, за бугром медицина есть, там медицина спасает, а у нас… Упомяну лишь один эпизод, которому была свидетелем. Из Испании приехали ведущие детские онкологи, чтобы взглянуть на Центр Димы Рогачева. Вместе с руководителем центра академиком Александром Григорьевичем Румянцевым они долго ходили по центру, въедливо расспрашивали и рассматривали. А когда эта мини-экскурсия закончилась, они удивленно повторяли, что ничего подобного в мире не видели.

У крохотного Мохаммада позади три клинические смерти. Но сейчас уже можно говорить, что чудо спасения произошло

Вот в этом центре началось спасение сирийского мальчика Мохаммада. Он лежал в больнице вместе с мамой Ольгой. И в декабре 2015 года в этом центре я познакомилась с женщиной, у которой так лучезарно все начиналось с любви, и которая стойко переносила все, что происходило с ее сыном. Да и с самой любовью: Амина более не интересовала судьба жены, детей.

А врачи центра Рогачева боролись за жизнь малыша. Самые современные методы, в том числе пересадка костного мозга. Кстати, донором была гражданка Германии. Это я к тому, что мир велик и в то же время очень тесен, тем более, когда речь идет о спасении жизни. У болезней границ нет. Не стану вдаваться в подробности того, что было сделано. А ведь у крохотного Мохаммада позади три клинические смерти. Но сейчас уже можно говорить, что чудо спасения произошло. Хотя профессиональное наблюдение за здоровьем ребенка необходимо.

Перед Новым, 2018 годом Ольга и Мохаммад были выписаны из Центра имени Димы Рогачева. Я не ошиблась в дате: с марта 2015 года до выписки мама и сын не только лечились - они жили в Центре Рогачева. Ольга призналась, что со страхом думает о том, как впишется в обычную жизнь. Отвыкла. Но не это самое тревожное. Российским гражданам Ольге, Мохаммаду и двум старшим его сестрам жить негде. Жилье во Владимире не появилось.

Три года назад, когда писали о судьбе Ольги и Мохаммада, мы сообщали, что жилья у них нет, как нет и денег, чтобы его снимать. Хотя Ольга и дети оформили статус вынужденных переселенцев. Согласно программе "Жилище", их поставили на очередь. И тогда, три года назад, сообщили, что очередь может подойти через 2-3 года. Время прошло. Жилья нет. А вот отписок по теме жилья выше крыши. Позволю себе процитировать последнюю - за подписью заместителя директора департамента строительства и архитектуры Владимирской области Копыловой Т.Б.: "Вопрос о предоставлении жилого помещения Вашей семье планируется рассмотреть до конца текущего года при поступлении к распределению квартир, строительство которых осуществляется в рамках реализации муниципальной программы "Социальное жилье".

Этот документ Ольга получила в конце октября прошлого года. Получила, наверное, лишь потому, что ранее обратилась в самые высокие инстанции. И самые высокие инстанции потребовали от администрации Владимирской области помочь семье. До этого на обращения Ольги не в самые высокие инстанции ответы были абсолютно формальными. Но самое главное: жилья у семьи Бадра как не было, так и нет.

Куда же отправилась Ольга с Мохаммадом после выписки из Центра имени Димы Рогачева? Все начинается с любви. Там, где она настоящая, там обязательно милосердие. В Центре Димы Рогачева работает молодой врач - диетолог Марьям Шамсутдинова. Она обратилась к своим друзьям из мусульманской общины. И община не только сняла для Ольги и ее семьи квартиру во Владимире, но и станет ее оплачивать. До бесконечности? Хочется верить и надеяться, что администрация Владимирской области возьмет на себя решение проблемы российской семьи Ольги Бадра.

Но при чем здесь тринадцатилетний Ваня Литвинов? Мальчик и его семья жители Днепропетровска. Когда-то - наши соотечественники. Теперь жители другой страны. Но когда стряслась с Иваном страшная беда, когда он практически погибал от тяжелейшего рака кишечника, спасла его Россия, все тот же Центр имени Дмитрия Рогачева и его отменные специалисты. А "Российская газета" - непосредственный участник спасения.

Все началось с того, что супруга нашего сотрудника волонтер Ляйсян Струкова из Интернета узнала о беде в семье Литвиновых. Она выяснила подробности, и мы позвонили руководителю Центра имени Димы Рогачева академику Александру Румянцеву. Спросили: "Ребенка с таким диагнозом спасти можно?" Александр Григорьевич ответил: "Заболевание редкое, тяжелое. Но мы лечим. Везите ребенка. Какая разница, из какой он страны!"

Между прочим, везти ребенка было непросто: его уже нельзя было транспортировать ни самолетом, ни поездом, даже на обычной "скорой помощи". Требовался реанимобиль. На минутку представьте: реанимобиль из Днепропетровска в Москву! Не только почти тысяча километров, но и суровая скользкая зима. Но все начинается с любви. Два реанимобиля нанял и оплатил житель Самары. К сожалению, не знаем его имени. И 25 января 2017 года Ваню с мамой Юлей привезли в Центр Рогачева, где их уже ждали.

Небольшая справка. Ваня, как и Мохаммад, - не единственный ребенок в семье. У него два младших брата и сестра. Отец Геннадий Николаевич - юрист, мама Юлия Станиславовна - преподаватель иностранного языка. Болезнь у мальчика обнаружили случайно. Год назад Ваня попал в больницу Днепропетровска с подозрением на аппендицит. Во время операции врачи обнаружили не воспаленный аппендикс, а огромную 20-сантиметровую раковую опухоль в забрюшинном пространстве. Очень редкую, тяжелейшую. Мама Юля с ужасом вспоминает, что больница, в которой лежал ребенок, - образец антисанитарии: вокруг ее сына бегали тараканы.

Наверное, не просто было принять решение и перевезти такого безнадежно больного ребенка за тысячи километров в больницу другой страны. Но все начинается с любви. А выше всего любовь матери. Именно Юля приняла решение везти сына в Россию. Об операции не могло быть и речи. Единственный путь спасения - курсы химиотерапии. Один курс другой, третий, четвертый - опухоль не поддавалась.

Не станем здесь говорить о цене этих курсов: даже речи не было об экономии средств. Речь шла только о спасении Вани. После пятого курса химиотерапии у Вани взяли аутоиммунные клетки, чтобы затем провести их трансплантацию. И после шестого курса заведующая отделением онкогематологии, доктор медицинских наук Наталья Мякова и лечащий врач Юлия Абугова провели пересадку этих клеток. Опухоль уменьшилась в пять раз, а главное - перестала расти. И в августе 2017-го Ваня и мама Юля уехали в Днепропетровск. А в октябре уже без реанимобиля на обычном поезде они приезжали в Центр Димы Рогачева на проверку. Все нормально. Следующий контроль - в конце нынешнего января: мальчику предстоит реставрация кишечника, которую тоже проведут в Центре Димы Рогачева.

Семья Вани - люди верующие. Во время третьего курса химиотерапии Ваню навестила наша коллега Наталья Стешина. Увидела, в каком тяжелейшем состоянии ребенок. Решила как-то его отвлечь, спросила: кого бы он хотел увидеть из известных людей? И неожиданно услышала: "Патриарха". О мечте Ивана появилась информация в соцсетях. И когда врачи поняли, что состояние Вани позволяет такой встрече быть, Ваня с мамой встретились с Патриархом Кириллом в одном из храмов Москвы. Патриарх долго беседовал с Ваней, подарил ему иконку, с которой Иван теперь не расстается.

Да, снова повторим. Мальчик из Сирии Мохаммад и мальчик из Украины Ваня не знакомы друг с другом. Но их судьбы чем-то схожи: их спасла Россия, а конкретно специалисты Центра имени Димы Рогачева и просто люди, которые понимают, что все начинается с любви, у которой нет границ.