Вышел фильм о донорской службе блокадного Ленинграда
На самом деле можно только дивиться тому, что люди, готовые сдать свою кровь на нужды фронта, не переводились даже во время самого страшного голода. До конца 1941 года в Ленинграде 35 тысяч 856 человек сдали свою кровь. Кстати, Ленинградский фронт снабжался исключительно кровью доноров Ленинграда. В Ленинградском институте переливания крови, созданном еще до войны, разработали специальную кровезаменяющую жидкость - так называемую "жидкость Петрова". Это был инфузионный раствор, содержащий 10 процентов донорской крови 1 группы (известно, что ее можно переливать носителям любой другой). У всех фронтовых медсестер была при себе в санитарной сумке "ленинградская ампула" - так называли 250-миллилитровую ампулу с этой жидкостью, снабженную специальным устройством, которое позволяло перелить кровь раненому прямо на поле боя. Невозможно подсчитать, скольким бойцам "ленинградские ампулы" спасли жизнь, не дав погибнуть от потери крови.
Доноров с первой группой крови в блокадном городе насчитывалось порядка пяти тысяч. В 1944 году, когда в СССР было учреждено звание "Почетный донор", его получили 2000 ленинградцев: остальные просто не дожили до этого времени.
Донорская кровь в воюющей стране была признана стратегическим ресурсом - наравне с металлом и топливом. И этот подход, кстати, себя оправдал: фашистская Германия, например, не могла в нужном количестве обеспечивать своих раненых донорской кровью. А голодающий город - это может показаться фантастикой! - с задачей справлялся.
Любопытно, что уже в декабре 1941 года власти приняли решение усилить паек донорам крови из армейских фондов. И многие ленинградцы восприняли это как открывшуюся возможность собственного выживания.
Дмитрий Каралис, потомственный петербуржец, вспоминает, как его маме удалось спасти от голодной смерти его сестру Надежду, родившуюся 8 августа 1941 года, - ровно за месяц до начала блокады. Мама стала донором. Усиленный паек предполагал, что в период сдачи крови (ее брали раз в месяц по 170 миллилитров) в течение 10 дней донор будет получать из ежедневного расчета 200 граммов хлеба, 40 граммов мяса, 30 граммов рыбы, 30 граммов масла, 30 граммов сахара и пол-яйца. Сестра Дмитрия жива и поныне.
- Как и многие, пережившие блокаду, Надежда очень активный человек, - рассказывает он. - Ей 77 лет, она в отличной форме, энергичная и жизнерадостная, волевая. 40 лет преподавала английский язык в старших классах; у нее семь внуков и две правнучки. Мало ест и много двигается, пунктуальная аккуратистка, обязательная в делах и обещаниях.
Ученые, исследовавшие последствия этого жестокого социального эксперимента, сходятся во мнении: стойкость тех, кто вынес испытания блокадой, сформировали особый фенотип петербуржца. Он на биохимическом уровне отличается от других людей. И более того: эти свойства мужественные ленинградцы сумели передать своим потомкам. Однако у потомков тех, кто пережил блокаду, часто наблюдаются серьезные проблемы со здоровьем.
Олег Глотов, кандидат биологических наук, заведующий генетической лабораторией городской больницы N 40:
- В организме блокадников могли происходить изменения на окологенном, так называемом эпигенетическом уровне. Ген находится в окружении белковых комплексов. Эти молекулы могут по-разному работать, по-разному влиять на ген. Могут, например, усиливать работу гена либо блокировать какие-то его функции. Ген не меняется, но может поменяться, например, его расположение, белковые комплексы могут его функции притормозить или активизировать.
Речь идет не о крови, а о половых клетках. Их измененный профиль может передаваться и следующим поколениям. Как показывают опыты на модельных объектах, это работает в течение двух-трех поколений.
Отмечено, что и сами блокадники, и их потомки обладают замедленным метаболизмом. Как марафонцы. Почему? Потому что в блокаду выживали именно носители этого фенотипа. Плюс к этому добавлялся и эпигенетический фактор, о котором сказано выше. То есть белковые соединения усиливали работу этих, наследственно сильных генов, отвечающих за медленный метаболизм и блокировали работу других. Но когда ситуация поменялась, когда пришло "время сытости", наступил дисбаланс.
Лидия Хорошинина, доктор медицинских наук, профессор кафедры гериатрии медицинского университета имени Мечникова:
- При голоде организм переходит на так называемое эндогенное питание, то есть использует собственные запасы белков и жиров. Физиологические законы никто отменить не может: при исходном (до голодания) потреблении энергии на уровне 2000 ккал (а не 400, как было в Ленинграде в декабре 1941 года) здоровые взрослые люди живут 30-60 суток, а люди с ожирением - до 250 суток. Первыми от голода в блокаду умирали крупные взрослые мужчины: для обеспечения энергией их тела весом в 80-90 килограммов надо гораздо больше калорий. Потом умирали старики и дети. В последнюю очередь - женщины молодых и средних лет.
В осажденном городе у голодных людей частота заболевания гипертонией была на треть ниже, чем в 1940 году. Но соли в городе было много, и люди пили чай с солью вместо сахара. А когда питание стало получше (1943 год) - количество людей с артериальной гипертензией увеличилось в четыре раза, к концу 1944 года - в 20 раз.
Мои исследования показывают, что люди, пережившие в детстве блокаду Ленинграда, чаще вели здоровый образ жизни, отличались большей рациональностью, чем их сверстники в группе сравнения. Больше всего от голода пострадали дети в возрасте от нескольких месяцев до 11 лет. Детские продовольственные карточки были только до 12-летнего возраста ребенка, потом он считался иждивенцем с минимальным продовольственным обеспечением. Я выявила также, что здоровье детей, родившихся у "блокадников", ничем не отличалось от здоровья детей, рожденных в семьях "неблокадников", а вот у внуков "блокадников" ситуация неблагоприятная - у 29,8 процента выявлены хронические заболевания (против 14,3 процента в группе сравнения).
6,6 тысячи малышей дожили до одного года в осажденном Ленинграде в 1942 году.