Поделиться
Десять лет он возил на своем латаном-перелатаном тракторе остатки заброшенной свинофермы. Прямо на месте кувалдой разбивал спаявшиеся кирпичи. Купить щебенку пенсия не позволяла. Десять лет жизни. Для чего? Мама давно переехала жить к сестре в город. Там и больница, и паровое отопление. А дорога осталась.
Соловьи появились на карте в 1930-м. Здесь находилась большая пасека. А потом колхоз распался. Про Соловьи как-то забыли. Дорога сгинула в лесной пучине. Сейчас там всего пять обитаемых домов.
Всю свою жизнь Степан Дмитриевич работал. Он был и кочегаром, и плотником, и комбайнером, и трактористом, и даже подрывником в карьере. Когда уходил на пенсию, выкупил в совхозе трактор "Беларусь". Точнее, не трактор, а груду металлолома. Съездил в город за запчастями, подшаманил, подкрасил, и трактор завелся. Можно было на нем дрова соседям возить да картошку убирать - все-таки приварок к пенсии, а он взялся за дорогу.
Мы в его квартире в поселке Сернур. Степан Дмитриевич собирается:
- Надо ехать в Соловьи. Собаки там у меня не кормлены. Курям надо дать да избу протопить. А то в подвале картоха померзнет.
- А далеко ли до Соловьев?
- На двух маршрутках, потом на попутке, потом пешком. К обеду будем, если повезет. Летом на велосипеде быстрее. Часа три всего.
Я вызвал такси. Журналистское задание позволяло. Но доехать до самых Соловьев нам не удалось. Три дня буранило, и ту самую дорогу замело. "Жигуль" жалостно завыл, гребя впустую снег.
Мы побрели в лес. Точнее, брел один я. Худенькая черная фигурка Митрича стремительно отдалялась. Снегу было если не по пояс, то по колено точно. Откуда у него столько энергии в 65?
- Это ничего! - подбадривал меня Митрич. - Сейчас дойдем, и я лопаткой почищу тропинку. Потом заведу трактор, прикреплю нож, и завтра можно будет уже на машине ехать.
Наконец показался дорожный столб с цифрой один. Его тоже смастерил Митрич. С большой любовью. И приделал щит со стихами про лес. Что его беречь надо. Прочтет турист стихи и мусорить не будет. Рядом со столбом шел свежий кабаний след. Настоящая глухомань. Какие туристы?
Пока мы отдыхаем, сделаю лирическое отступление. После публикации в местной газете Степана Дмитриевича заметила власть. Только-только сменился губернатор (старый сидит в "Матросской Тишине"). Что может быть лучше пиар-хода с дорогой и самосознанием населения? В декабре к Соловьям высадился десант. Местный лес еще никогда не видел столько черных лимузинов. Митрича сфотографировали с новым губернатором. И вручили серебряную медаль "За заслуги перед Марий Эл". Красивая такая медаль, тяжелая. Конечно, все это показали по телевизору. А соседи обзавидовались.
- Ильинична! Какой подарок Митричу дал губернатор? Говорят, 500 тысяч в конверте...
- 5 миллионов, ага! Потом еще столько же добавил... - сердилась на общественность супруга героя Мария Ильинична.
Конечно, никакой добавки к медали не полагалось. И без того большая честь. Но вот уникальную дорогу к Соловьям могли бы и внести в план обслуживания. В знак признания заслуг. А то у меня снег в ботинках и джинсы промокли.
...Первой нас встретила Тайга. То ли услышала мое кряхтенье, то ли почуяла сумку с костями, которую нес Митрич. Потом появился матерый Туман. Он как щенок вертелся вокруг Митрича. Кости его не интересовали. Он жаждал общения. А в дому нас ждал белоснежный кот Мурзик и с десяток кур, которые кличек не заслужили.
Соловьи очень уютное село. Особенно под пушистым снегом. Не видно ям и колдобин, грязи и мусорных куч. В центре села высится добротный сруб под черепицей и спутниковой тарелкой. С амбаром и высоченным гаражом, где не только джип поместится, но даже маленький самолет.
- Это у меня сосед пасеку держит. Мед продает. Живет хорошо.
Я стучался в дома. Никто не вышел. Только занавески колыхались.
- Соседи вам помогали дорогу строить?
- Нет.
- Даже тот, который свой мед по ней на рынок возит?
- Даже тот...
Удивительно устроен человек. На работу ближнего своего готов любоваться целую вечность. А чтобы самому взять лопату... Митрич не только дорогу построил. Он еще родник благоустроил. Проложил трубу, чтобы воду было удобно набирать. Так летом трубу выкопали и сдали на металлолом. Кто? Свои. Чужие здесь не ходят.
Я заторопился. Такси ждет. Митрич взял лопату и, несмотря на мои протесты, пошел провожать меня. Впереди бежала Тайга. Затем, распахивая снег своим мощным телом, Туман. Митрич лопатой расширял тропинку и подчищал особо глубокие места.
- Степан Дмитриевич, а зачем вам дорога? Мама переехала. Машины у вас нет. Велик и так по тропинке проедет. А буржуи-соседи перебьются...
- Надо, чтоб была дорога. А то как же жить без дороги. Ты, что ль, интервью берешь? Так сам что-нибудь напиши. А то я не шибко грамотный.
Конечно, можно переписать слова районной газеты, где наш герой говорит о будущем, о том, что думает обо всех, о самопожертвовании и ведущей роли районной администрации. А если взять и хорошенько посмотреть на милого кряжистого старичка с его беззубой улыбкой, который 10 лет выкраивал из пенсии рубли для покупки солярки и запчастей. Который 10 лет как каторжный бил кувалдой каменную кладку, засыпая ямы и высушивая болота. Который даже зубы себе не сделал, потому что дорого и на дорогу не хватит. Поэтому-то стесняется своей улыбки и отворачивает голову, когда я его снимаю.
Наверное, стоит написать еще о том, что в Соловьях строится 6-й дом. Молодой парень уже и крышу положил, и окна пластиковые завез, потому что дорога появилась. Что дорога - это не только путь сообщения для людей и транспорта. Дорога до Соловьев - это маленький сосудик в огромной кровеносной системе, которая снабжает нашу Россию. Отрезать его - и Соловьи отомрут.
- Там в газете напечатали, что я хочу еще дорогу сделать на наше местное кладбище. Чушь собачья. Когда остыну, как-нибудь снесут. Я еще повоюю с этой чертовкой! Лопата против косы. Вот!
И Степан Дмитриевич продолжил чистить тропинку для людей.