Поделиться
Юрий Леонидович, почему именно сейчас началось возвращение, к, казалось бы, забытым традициям - созданию медицинских факультетов при ведущих университетах страны - МГУ и СПбГУ?
Юрий Шевченко: Прежде всего, напомню, что эти два флагмана российской науки и образования когда-то начинались именно с медицинских факультетов. За рубежом так было заведено с незапамятных времен, и так остается по сию пору. Только у нас в стране есть академии, университеты, институты чисто медицинского направления. В других странах отдельных медицинских вузов нет. Думаю, это правильно. Потому что медицина, врачевание всегда вбирают в себя многие смежные, и не только смежные, науки, методы и так далее.
Врач - это же не просто профессия. Врачевание требует не только чисто медицинских знаний, скажем, той же анатомии, физиологии, изучения тех или иных заболеваний. Оно вбирает в себя многое другое. Потому, если угодно, врачевание - это еще искусство. Корифеи российской медицины Николай Пирогов, Матвей Мудров, Петр Герцен, Николай Бурденко, мой друг и наставник Борис Петровский - выпускники столичных университетов, а не медицинских вузов. К сожалению, со временем в нашей стране об этом стали забывать. В том числе и "по вине" создания медицинских вузов. Теперь же стало очевидным: это тормозит развитие самой медицины - научной, практической.
Медицина обязательно, тем более в наше время бурного развития науки, новых технологий, должна опираться на фундаментальные исследования. Иначе врач превратится в ремесленника. А такие исследования - и это закономерно - ведутся на базе университетских факультетов. Если угодно, сама атмосфера, сам университетский дух - важная составляющая подготовки современного доктора. И Петр Первый, побывав в Европе, пожалуй, ранее всех понял, что так должно быть, и, создавая Петербургский университет, в основу его положил подготовку медицинских кадров.
Медицина превыше всего?
Олег Карпов: И медицина, а главное, охрана здоровья. Так было. Так должно быть всегда. То и другое немыслимо без знаний и медицинской, и не только медицинской науки. Особенно сейчас, когда объем информации в медицине удваивается каждые пять лет. Скажем, сегодня никого не удивляет, например, применение роботов в медицинской практике. Уж не говорю о том, что многие процессы в медицинской практике разумно автоматизируются на основе данных и фундаментальной, и прикладной науки. Не удивляет, что в штате медучреждений не только сотрудники с медицинским образованием, но и физики, химики, технологи, математики, айтишники… Да, это не просто физики и химики: они обязательно с медицинским уклоном. Без них нам, медикам, не жить. И потому в последние годы началось восстановление, возрождение университетской медицины. А так как тон во врачевании задают столицы, то особенно важно, что теперь и в Москве, и в Питере действуют полноценные, истинно университетские медицинские клиники.
Юрий Шевченко: Если не возражаете, позволю себе подробнее сказать, что такое университетская клиника в Питере. Не только потому, что сам я из Питера, что в свое время руководил Военно-медицинской академией в этом городе. Но и потому что, познакомившись с Людмилой Алексеевной Вербицкой в ее бытность ректором Санкт-Петербургского университета, мы начали, как теперь принято говорить, пробивать идею возрождения медицинского факультета в Питере. А на завершающем этапе нашим активным помощником стал нынешний ректор Петербургского государственного университета Николай Михайлович Кропачев. Именно он и руководство нашего тогдашнего петербургского филиала преодолевали последние бюрократические препоны воплощения этой идеи.
Выходит, более тридцати лет понадобилось для возрождения столь очевидного блага?
Юрий Шевченко: Именно так. Противостояние было очень мощным. Причем не только медицинские верха и низы не хотели перемен. Сила инерции всегда велика.
Олег Карпов: Хотя всем и так понятно, что консерватизм редко может стать двигателем прогресса, а вот наоборот сколько угодно.
Требуется настойчивость, упорство и, если угодно, занудство?
Юрий Шевченко: Вы хотите сказать, что я зануда? Может, и так. Но у меня всегда было твердое убеждение, что Людмила Алексеевна Вербицкая права и мы хотим блага для всех. И значит, надо преодолевать барьеры. Тем более что еще предыдущий ректор Петербургского университета Станислав Петрович Меркурьев буквально завещал возродить медицинский факультет в университете. И, слава Богу, это удалось. Сперва был возрожден факультет. А сегодня, когда мы с вами беседуем, мы уже говорим не только о самом факультете, но и о его клинической базе. А клиническая база университета - учреждение особое. Она диктует высокий уровень подготовки современного медика, высокий уровень оказания медицинской помощи. И это еще не все. Это оптимальный вариант возможностей научных исследований в медицине и в других науках тоже. Приведу один пример. Великий Герман Гельмгольц, именем которого названы многие офтальмологические клиники, не был врачом. У него было отменное университетское образование. И законы оптической физики он ввел в исследование и лечение человеческого глаза и зрения. Именно он изобрел офтальмоскоп для исследования глаза, который не устарел и сегодня.
Олег Карпов: Пример не единственный. Университетская клиника в Питере - это многопрофильный клинический центр. Практически все виды современной медицинской помощи здесь оказываются. Это высокий уровень исследований, диагностики, лечения, реабилитации. Это - средоточие всей современной хирургии. В этом центре каждый год лечится почти 19 000 пациентов. Не только питерских, не только Северо-Западного округа. Центр доступен жителям всей России. А по хирургической эндокринологии это, без преувеличения, флагман российской медицины и науки.
О хирургической эндокринологии давайте чуть подробнее. Поскольку это - может, я ошибаюсь - узкое место в современной медицине? Хотя и очень востребованное.
Олег Карпов: Убежден, у каждого солидного медицинского центра должен быть свой приоритет. Таким приоритетом в Питере стало современное, в том числе хирургическое, лечение щитовидной железы, надпочечников. Людей, страдающих такими заболеваниями, множество, а возможности современного лечения ограничены. Именно Питер задавал тон развития этого направления.
Мой обычный, знаю, несколько неприятный вопрос, но для меня важно получить на него ответ. Как попасть в этот рай исцеления и жителю самого Питера, и тому, кто живет далеко от Северной столицы?
Олег Карпов: Стану оперировать цифрами. Каждый год в этой клинике проводится 17 000 операций. Из них 10 000 - не жителям Питера.
Пациенты платят за подобное удовольствие? К сожалению, в наше время даже большинство государственных медицинских учреждений проводят диагностику и лечение на платной основе. Хотя все мы обладатели полиса обязательного медицинского страхования. Петербургская университетская клиника работает в этом же режиме? Пациенты платят?
Олег Карпов: Мне понятно, что вас шокирует такое положение в медицинской помощи. Беспокоит оно и нас. И тот факт, что ОМС не всегда покрывает расходы на лечение пациента, не может служить оправданием. Но не считаться с данным положением, увы, нельзя. Мы делаем все возможное, чтобы освободить пациента от бремени всевозможных оплат. Хотя очевидно, что сегодня обойтись без софинансирования практически нереально. Но при правильной, честной постановке этой проблемы мы изыскиваем возможности уменьшить долю софинансирования. Особенно и обязательно для малообеспеченных пациентов.
Мы беседуем не в Питере, а в Национальном медико-хирургическом Центре имени Николая Ивановича Пирогова в Москве. И это закономерно, потому что нынешняя университетская клиника в Питере по большому счету всегда была филиалом московского Центра.
Юрий Шевченко: И этим мы гордимся. Великий Пирогов - коренной москвич. В свое время он закончил медицинский факультет Московского университета. Пирогов всегда был и будет почетным гражданином Москвы. Хотя после окончания университета он в Москве не жил. Жил в Питере, там стал великим Пироговым в Императорской медико-хирургической академии. Но в душе всегда оставался москвичом. И надо признать Москва это знает и помнит, в столице многое названо в честь Пирогова. А вот в Санкт-Петербурге память о нем, на мой взгляд, не увековечена достойно. Поэтому и клиника высоких медицинских технологий теперь уже Санкт-Петербургского государственного университета сохранит имя Николая Пирогова.
Юрий Леонидович, когда годы назад мы с вами познакомились, еще до того, как вы стали министром здравоохранения России, вы были известны как блистательный кардиохирург. Вы оперировали и тогда, когда уже стали министром. Но, насколько мне известно, в 65 лет "ушли" из операционной. Теперь не оперируете. Так, может, правы те, кто считает, что лечиться нужно у старого терапевта, а оперироваться у молодого хирурга.
Шевченко: В старину была молитва: "Господи, пошли мне врача старого, а хирурга молодого". Под "врачом старым" имелся в виду терапевт. Я не за всех в ответе. Но для себя пользуюсь этим правилом. И не только во врачевании, но и в административной работе. Между прочим, на Западе это давно стало законодательной нормой.
Но исключения все-таки возможны? Знаю, кстати, хирургов, которые успешно оперируют в возрасте, далеко за 65…
Шевченко: Я не за всех в ответе.
У главного входа в здание вашего Центра памятник Пирогову, еще несколько памятников в самом здании. На одном из них - слова Николая Ивановича: "Я бескорыстно посвятил всю свою жизнь служению истине и Отечеству". К сожалению, "бескорыстно" ныне не модно….
Шевченко: А жаль. Возрождать нужно не просто традиции. А лучшие. И среди этих лучших мода на бескорыстие в медицине актуальна как никогда.