Поделиться
- Весь мир радовался победам Красной армии. Но не так давно на Западе был опрос о том, кто внес ре- шающий вклад в победу во Второй мировой войне. В основном называют США и Великобританию. Советскому Союзу отдают должное лишь несколько процентов опрошенных. Больше всего - 17 процентов - роль СССР отмечают в Германии. Так рождается беспамятство, - считает научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков.
Даже в самой России есть желающие преуменьшить масштабы успеха, списывая все на мороз и американский ленд-лиз. По словам Мягкова, на самом деле объемы поставок в СССР не шли ни в какое сравнение с тем, что Америка отправляла в Великобританию. К тому же основной поток заокеанской продукции в Союз начался уже после Сталинграда. До этого в Штатах многие допускали мысль, что Советы могут не устоять против Гитлера. А зачем вкладывать в проигрышные активы? Бизнес, ничего личного.
- Весной 1943 года в американских оценках возможностей Советского Союза стало звучать беспокойство, как бы не допустить продвижения России, не дать ей усилить свое влияние. Это был больше страх, чем реальная оценка ситуации, - говорит профессор Мягков.
Ряд западных историков пытается сместить акцент с Восточного фронта в Северную Африку. В те же сроки, что и битва на Волге, развернулось сражение под Эль-Аламейном, где в итоге под напором наших союзников германские и итальянские войска потеряли около 30 тысяч человек. Но это во много раз меньше, чем их жертвы на юге России. Какие могут быть сравнения? Впрочем, есть и те, кто считает иначе. В том числе и в странах, которые в 40-е годы были нашими противниками.
- Сталинград - значимый символ для всех. Важно, чтобы молодежь, в том числе и в Европе, знала о той войне. Кампания Бенито Муссолини против России представляется самым впечатляющим событием в памяти итальянского народа. Хотя итальянские войска были заняты на других фронтах: во Франции, в Африке и на Балканах, именно Восточный фронт оставил сильную память во многих мемуарах и дневниках, - отмечает профессор современной истории и социальной истории университета им. Д’Аннунцио Мария-Тереза Джусти.
Восточный поход, как называют эту кампанию в Риме, принес многочисленные жертвы и обогатил итальянский язык словом davaj - так пленные, понукаемые советскими конвоирами, называли тяжелые переходы по заснеженным российским просторам.
- Простые итальянцы не хотели воевать. Основная часть этих солдат отправлялась на Восток в деморализованном состоянии, не желая там воевать (многие к тому же только вернулись после бесславной Албанской и Греческой кампании). Известно, что по пути на фронт они неоднократно высказывались против войны с СССР и выражали протест разными способами, включая порчу помещений в казармах, - добавляет Джусти.
Любопытно, что итальянцы в целом отрицают свое участие в Сталинградской битве. Но это связано с тем, что они понимают под ней только бои в самом городе. То, что происходило в донских степях, их историки отказываются ассоциировать со Сталинградом.
Братская нам Болгария во время Второй мировой сначала была сателлитом Германии, затем перешла на другую сторону.
- Память о Сталинграде в Европе почти не сохранилась. Хотя это переломный момент - сражение, развернувшееся на площади сто тысяч квадратных километров. К примеру, вся Болгария занимает 113 тысяч. Колоссальные жертвы. Я оканчивал военную школу, поэтому могу сказать, что здесь многое произошло впервые в мире: управлять таким количеством войск разных родов очень сложно. Тут проявились большие полководческие таланты, - признает болгарский профессор Камен Михайлов, работающий в Будапештском университете им. Лоранда Этвеша.
Михайлов исследует болгарскую прессу середины ХХ века и с грустью видит сходство риторики военных лет и нынешней. Так, еще нацистские идеологи говорили о "западной цивилизации", которая противостоит "большевистскому варварству".
- Не надо забывать, что все это придумывал доктор Геббельс. И сейчас во всем, что говорится в Польше, Венгрии, Болгарии, звучат геббельсовские слова. Люди не извлекли урок из истории. Поэтому они вернули имена улиц, называвшихся в честь фашистских деятелей, воздвигли памятники, на которых написаны имена головорезов. Сегодняшняя западная цивилизация не является нацистской, но отнюдь не гнушается использовать имена приверженцев той идеологии и практики, - убежден профессор Михайлов.
- Еще во время войны была такая информационная политика, что везде ожидали победу. Когда случилась катастрофа на Волге, это был шок, - рассказывает директор германо-российского музея "Берлин - Карлхорст" Йорг Морре.
Если сначала это была общенациональная трагедия, то потом это стало личным горем членов семей воинов 6-й армии. В 1960-х годах начался новый этап научного осмысления битвы. Послевоенное поколение пыталось понять, чем занимались их отцы. Через полвека после начала Великой Отечественной войны немцы открыто признали нападение на СССР преступлением, что, впрочем, породило новые дискуссии в обществе. Разворошил улей в мае 1985 года президент ФРГ Рихард Вайцзеккер, во время выступления в бундестаге затронувший тему искупления.
- В то время эксперты уже многое знали из того, что общество еще не хотело знать. Научную литературу никто не читал. А Вайцзеккер, видимо, прочитал эти труды. Поэтому его выступление и дало такой импульс, - полагает доктор Морре.
В современной объединенной Германии уже нет места публичному трауру по погибшим на Восточном фронте. Последний публичный акт, связанный со Сталинградом, был отмечен в 2013 году, когда в Дрездене организовали большую выставку. Тем не менее периодически в призывах к миру звучит напоминание о городе на юге России.