Поделиться
Писатель Сергей Минаев - автор романа-бестселлера 90-х "ДухLess" внес в этот фильм очень много от себя самого. И даже лично играет в одном из эпизодов - автора, который ходит по электричкам и предлагает свою книгу о масонстве в России за сто рублей. Сытый и упитанный Минаев больше внешне похож на главного героя, чем актер Костантин Хабенский, но вряд ли бы он так хорошо сыграл того, кто пытается ответить на ключевой вопрос повествования: почему человек разрушает сам себя? Минаев дает понять это и в сценарии: у его героя-писателя каждая новая книга "Кости" хуже, чем предыдущая. Если брать книгу "ДухLess" за точку отсчета, видно, что писателю Минаеву, который впоследствии сам стал телеведущим и сценаристом, близок этот опыт.
На фильм "Селфи", прежде всего, стоит пойти для того, чтобы насладиться замечательной операторской работой Владислава Опельянца, который снимает большой город, как живой организм. И, конечно же, чтобы посмотреть новую работу Константина Хабенского. Обозреватель "РГ" в надежде понять, как это у него получается, поговорила с актером.
У вас в этом году такие большие проекты - "Время первых", "Троцкий", все мы ждем фильм "Собибор" - на днях вы представили Президенту России Владимиру Путину и премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху его фрагменты. Какое место занимает в этом ряду для вас "Селфи"?
Константин Хабенский: Я не расставляю по полочкам и по пьедесталам. Для меня это была довольно интересная работа, которая закончилась даже раньше, чем год назад. И прежде были работы, тоже, для меня важные и поучительные, местами "попавшие" в зрителя, местами - нет. Но выделять что-то особо не стал бы. Один из первых зрителей "Селфи" спросил, почему нет экшена. Мне кажется, что такие фильмы должны быть для того, чтобы напоминать зрителю, что кино это не только быстрая склейка, красивая картинка и громкая музыка. Оно может быть и другим.
В "Собиборе" у вас будет режиссерский дебют. В связи с этим вы стали как-то по-другому относиться к работе режиссера. Делать для себя какие-то пометки: вот так бы я хотел работать, а так - нет.
Константин Хабенский: Мне кажется, есть два типа людей, сидящих в режиссерском кресле: интересный человек, за которым идешь, с которым фантазируешь, и неинтересный, за которым не идешь, не фантазируешь, но надо работать. В этом случае все делаешь самостоятельно. Вот и все! На сегодняшний день, к сожалению, такая редкость встретить человека, который по-настоящему имеет право называть себя режиссером. Поэтому хватаемся, как за волшебную палочку и спасительную соломинку, если только на пути такой попадается.
В фильме писатель говорит: "…я не такой, как мой герой, я - намного хуже". Актер Константин Хабенский может сказать то же самое по отношению к своим героям? Или к своему герою из "Селфи"?
Константин Хабенский: Я и такой, и не такой, я и хуже, и лучше - я разный, так же как, надеюсь, и мои киногерои.
Когда я смотрела в фильме "Селфи" на Федора Бондарчука, который играет друга главного героя Макса, то подумала, что в наше время таких друзей уже практически не существует. Люди разучились дружить. У вас в жизни есть такой - настоящий - друг?
Константин Хабенский: Я не буду вам сейчас открывать все карты, просто скажу, что вы абсолютно правы - частично об этом и кино. На эту тему говорят и на подмостках театра, в том числе и я тоже - в некоторых спектаклях. Именно о том, что начинают замыливаться и забываться простые человеческие взаимоотношения.
Страшно, когда у тебя вдруг появляется двойник, который начинает отбирать твою жизнь, приходит к твоей дочке, к жене. Страшно посмотреть на себя по стороны?
Константин Хабенский: Думаю, страшно.
Вы успеваете читать?
Константин Хабенский: Честно скажу: "Нет!" Хотя открытые книги у меня лежат. Как только я выдохну, буду посвободнее, я снова к ним вернусь.
Книги Сергея Минаева читали раньше?
Константин Хабенский: Да. Некоторое время назад Сергей предложил мне прочитать "Селфи". Я сделал это, и мы с ним продолжили разговор. А сегодня я его продолжаю уже вместе с вами.
Любите ли вы сниматься в экранизациях? В свое время работа в фильмах по романам Сергея Лукьяненко "Ночной дозор" и "Дневной дозор" принесла вам большие дивиденды. Сейчас - опять экранизация, и вы в ней совсем другой.
Константин Хабенский: Это и есть актерская задача: стараться не повторяться в фильмах. Не всегда это получается. Мне нравится такая работа, если в ее основе интересная литературная история или ассоциативный ряд. Вспомните "Географ глобус пропил" - по одноименному роману Алексея Иванова. Это была интересная непонятная история, с не выписанным, по большому счету, "многоточечным" персонажем Служкина, которого мы для фильма дофантазировали. Наш экранный герой далек от литературного персонажа, который присутствует в романе. Это и называется экранизация: что-то у нас доминирует, что-то становится во главу угла. Литература часто спасается описанием, прилагательными, а в кино с этим сложно. Особенно - со зрителем, который не воспринимает прилагательные в кино. Возвращаясь к "Селфи", мне кажется, что в этом фильме достаточное количество прилагательных. Я имею в виду, например, работу оператора Влада Опельянца, который постарался насытить прилагательными место действия фильма - показал красивую Москву. Такие "прилагательные", как в литературе, погружают тебя в мир картины.
Когда-то ваш Антон Городецкий был кумиром и символом поколения, и в вас было что-то супергеройское. Сейчас в вас в большей степени присутствует индивидуальный, в чем-то философский стиль. В то время как кинематограф идет наоборот как-то от авторского - к зрительскому, вы в своей карьере совершили обратный путь.
Константин Хабенский: Я не знаю. Наверное, задумываюсь над тем, что мне предлагают. А, согласившись, - над тем, что я делаю. Можете назвать это опыт или как угодно. И я рад, если вы считаете, что я иду по этому пути. Однако, это не говорит о том, что я отказываюсь сниматься в блокбастерах, если там есть человеческая история.
Благотворительному фонду Константина Хабенского в этом году будет 10 лет. Накладывает ли на вас Фонд обязательства, как на актера? Вы чувствуете ответственность: раз он за вами стоит, то нужно больше работать и зарабатывать, чтобы Фонд работал эффективнее?
Константин Хабенский: Нет, одно не связано с другим. Мне нужно честно делать свое дело в качестве актера, для того чтобы репутация фонда со стороны моей профессии была безупречна. А репутация самого фонда продолжает нами создаваться, и, по-моему, на сегодняшний день все довольно прозрачно и честно.
Ваша роль в фильме "Коллектор", который вышел в прошлом году, вызвала позитивный отклик, и у поклонников, и у представителей индустрии. Будете ли вы продолжать сниматься в фильмах такого плана?
Константин Хабенский: Монофильмы? Думаю, что пока хватит. И тут дело не в предложениях. И на театральном пространстве на сегодняшний день немного спектаклей, населенных актерами. И здесь, попробовав один раз, я понял, что это был более удачный опыт, нежели полный провал. Но пока нужно сделать паузу.
Как получилось, как вы попали в этот проект?
Северия Янушаускайте: Меня вызвали на пробы. Когда я узнала, что режиссер - Хомерики, а в главной роли - Хабенский, то приехала, даже не дочитав сценарий. Мне было любопытно встретиться с таким актером. Я его очень люблю. А Николая я знала лично. Видела его первые артхаусные фильмы. И он мне очень нравился. Кстати, вначале я пробовалась на роль жены, но меня утвердили на роль любовницы, и я как-то "впрыгнула" в этот проект.
Как вы думаете, что ищет ваша героиня? Часто бывает такой тип: богатая замужняя женщина - вроде бы все имеет, но ей чего-то не хватает. У Анны Меликян - режиссера, которая открыла вас для России, кстати, в фильме "Про любовь 2" тоже есть такая новелла, и в ней играют Федор Бондарчук и Виктория Исакова.
Северия Янушаускайте: В том фильме понятно, что ищет героиня. А в "Селфи" - проходящая роль - как я называю - может быть, яркая, но все-таки это история не про нее. Моя героиня просто существует и ничего не ищет.
Но ей же чего-то не хватает по жизни?
Северия Янушаускайте: Да. Таких, по сути, очень простых вещей, как любовь, дружба, доверие. Но, тем не менее, она - друг.
Почему она не предала своего писателя? Могла же.
Северия Янушаускайте: Это и есть дружба. Разве нет?
Скажите, как вам всегда удается быть такой стильной на экране? Сами ли вы подбирали шубу, откровенные костюмы, которые на вас в фильме?
Северия Янушаускайте: Нет. Посмотрите на меня - я же абсолютно простая. Все это работа костюмеров и гримеров.
Тем не менее, не каждой актрисе удается быть стильной. В сериале "Оптимисты", где все костюмы стилизованы под советское время, вы также выглядите сногсшибательно. Вы умеете носить одежду.
Северия Янушаускайте: В кадре, может быть, да. В жизни - нет. Мне сложно. Почему - не знаю. Для меня стресс все эти "красные дорожки", платья, каблуки… Это не мое.
Что для вас русское кино? Все-таки вы снимаетесь в зарубежных проектах, в частности, недавно отлично сыграли в сериале Тома Тыквера "Вавилон-Берлин". Вы признаны на международном рынке.
Северия Янушаускайте: Не то, чтобы признана, но существую.
Российское кино - это ваш выбор. И вы снимаетесь, начиная с фильма "Звезда Анны Меликян, и "Рыба-мечта" Антона Бильжо, и будущий "Черновик" Сергея Мокрицкого, и в других проектах. Почему вы любите российское кино?
Северия Янушаускайте: Я бы сказала, что так вышло. Я выучила язык, и здесь есть киноиндустрия. Для меня важен фильм Анны Меликян - после него начали приглашать и другие российские режиссеры. И мне нет разницы, где работать - в России, Латвии, Литве, Эстонии, Германии… Важно, чтобы появлялись интересные режиссеры, проекты, сценарии. В России просто поднялась волна, она меня захватила, и я поддалась.
Вы говорите, что выучили язык. Раньше все, кто жили в Прибалтике, русский знали автоматически. Когда вы его выучили?
Северия Янушаускайте: Я русский знала, но не разговаривала на нем. Так, как я с вами сейчас сижу и говорю, свободно выражая свои мысли - раньше такого не было, я даже подумать не могла. Начала учить в процессе работы над фильмом "Звезда", а потом - продолжила - не хотела, чтобы меня в России постоянно переозвучивали. И я жила здесь. Например, проект "Оптимисты" длился четыре месяца. И когда вокруг тебя русский язык, легче его выучить.
Вы читали книжки Сергея Минаева?
Северия Янушаускайте: Нет. Я только знала, что Минаев - автор романа "Дyxless", но я даже не видела фильм, снятый по нему. Может быть мой вкус в литературе немного отличается... Читаю сложную классику. Таких авторов, как Умберто Эко, например. И, все-таки, читать по-русски мне сложно.
А вообще, вы любите в экранизациях сниматься?
Северия Янушаускайте: Как зритель могу сказать: очень редко, когда они удаются. И с биографиями - то же самое.
С Константином Хабенским снимались такие актрисы, как Анджелина Джоли, например. Чувствуется уровень?
Северия Янушаускайте: Знаете, в России со мной случились некоторые очень смешные вещи, когда я приехала. Я на тот момент не смотрела много российское кино - мое поколение уже выбирало все, что идет с Запада. Так что, когда в России я начала пробоваться с какими-то звездами, то попросту их не знала. Работаю с человеком и не знаю, кто это. А потом мне все говорят, мол, это - сам Миронов! Так что я не чувствовала страха, я не сравнивала. И это мне помогло. Я не видела в этих людях богов. Но! Я сама серьезно отношусь к профессии, и я знаю, что эти люди - тоже. А вот эти, как я их называю "звезданутые" вещи, от меня очень далеки.
Вы настолько серьезно относитесь, что не боитесь ничего, например, обнажаться перед камерой, сниматься в откровенных сценах. Насколько вы готовы отдавать себя профессии в этом плане?
Северия Янушаускайте: Я всегда думала, что стопроцентно. Но сейчас, когда уже - не 25, и чувствуешь, что устаешь от некоторых подобных "экстримов", нужно очень строго отбирать проекты. Все-таки, в этом же "участвуют" и тело, и психика. Кроме того, я постоянно живу в Литве, и постоянные перелеты - это не очень хорошо, надо беречь себя больше.
Как получилось, что вы у стали сниматься у такого режиссера, как Том Тыквер?
Северия Янушаускайте: Это - парадокс. Они искали русскую актрису. Ваш соотечественник - русский актер Иван Шведов посоветовал меня.
Насколько я знаю, у фильма "Селфи" была своя история создания. Должна была снимать та же команда, что и "ДухLess". Режиссер - Роман Прыгунов, в главной роли - Данила Козловский. Но получилось так, что сняли вы. И главную роль играет Хабенский. Как так сложилось?
Николай Хомерики: Я случайно встретился с продюсером Петром Ануровым. Он мне прислал сценарий. И на тот момент Константин Юрьевич Хабенский уже был утвержден на главную роль, чему я был очень рад. Мне показалось, что это интересный материал. Всех остальных тонкостей не знаю.
Скажите, вас не пугало, то, что и "Дyxless", и "Селфи" довольно далеко от того, что вы делали раньше?
Николай Хомерики: Нет. Мне всегда интересно делать что-то новое. Я берусь за разные вещи. Например, у меня еще в 2007 году был большой проект "Беляев". Тоже, кстати, мистический триллер. Он - о том, что когда-то в Советском Союзе создали группу ученых, которая должна была создать человека-амфибию. Потому что боялись, что в стране будет потоп, и тогда советский человек должен будет выжить. Поэтому ученые должны были придумать как. Однако, он не вышел - остановили съемки на половине фильма.
Но, отвечая на ваш вопрос - я делал и сериалы для разных каналов, и, например, фильм "Ночь длиною в жизнь" про Великую Отечественную войну. Мир Сергея Минаева с московскими персонажами, со всеми их недостатками, мне кажется, достаточно честно выписан. И мне интересно было снять кино и про него тоже. Почему нет? К сожалению, этот мир от меня не так далек, как кажется.
Почему в фильме вы выбрали именно такую стилистику? Вы же могли, скажем, чуть больше удариться в хоррор. Там довольно много страшных вещей, таких как психушка, или железные китайские палочки, которыми можно убить.
Николай Хомерики: Это не мое решение. Продюсеры определяют жанр. Они хотели не фильм ужасов, а триллер с элементами мистики. Что мне как раз и понравилось. Хоррор мне бы меньше хотелось снимать, чтобы спать спокойней. Хотя этот триллер тоже вытянул из меня очень много нервов, наверное, даже больше, чем картина "Ледокол", которая была гораздо более сложнопостановочной. И съемок было гораздо больше. Работать было не так просто, потому что у каждого в съемочной группе было свое видение, каким должен быть двойник.
Федор Бондарчук сказал о том, что была длинная версия. То есть вы сняли фильм в два раза длиннее?
Николай Хомерики: Не в два раза. Хронометраж был 2 часа 40 минут, а сейчас - 1 час 54 52 минуты. Естественно, смотреть все было интересно, но хотелось сделать так, чтобы было подинамичней. Пара эпизодов ушла, потому что они сами по себе были хорошие, но, например, в финале сильно тормозили действие.
И так вас обвинили, что финал затянут.
Николай Хомерики: Да, а если бы я еще вставил, например, прекрасный эпизод, как героиня Анны Михалковой - жена - приходит на свидание к "оригиналу", то был бы еще затянутей.
Как работалось на площадке с Хабенским?
Николай Хомерики: Скажу так: сложно, но интересно. На многие вещи мы смотрели по-разному, но, надеюсь, это пошло фильму на пользу.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"