Поделиться
Добрый день, Дмитрий!
Прочитала в вашей рубрике статью о лицеистах и увидела там имя моего деда, Михаила Ивановича Саранчова - лицеиста последнего, 73-го курса, Императорского Александровского лицея. Хочу рассказать о том, как сложилась жизнь деда, ведь в статье говорится, что о его судьбе после 1935 года ничего не известно.
Когда дедушки не стало, мне не было и шести лет, и многие подробности я знаю лишь со слов мамы и двоюродной сестры.
Михаил Иванович Саранчов почти всю жизнь провел в ссылках, сначала в разных российских городах, затем в Казахстане. Работал главным бухгалтером то в совхозе, то на заводе.
Моя бабушка Ольга Александровна (урожденная Баторская) была с ним рядом. Дочь царского генерала, в ранней молодости - фрейлина императрицы Александры Федоровны, бабушка была мужественным и мудрым человеком. С дедом она познакомилась в 1921 году, когда они работали переводчиками на радиостанции морского ведомства "Новая Голландия".
В ноябре 1941 года Ольгу Александровну по доносу арестовали и отправили в тюрьму, где в жутких условиях она провела год. Дед постоянно писал запросы прокурорам.
Летом 1942 года ему удалось передать жене письмо на тончайшей папиросной бумаге, сложенной маленьким квадратиком: "Дорогая, нежно любимая Мулька, мыслями и душой все время с тобой, как у тебя в стихотворении: "Помни: сердцем чую одиноко сердца равную печаль..." Ни одной минуты дня не перестаю думать о тебе. Хочу сказать тебе о том, как я благодарен тебе за всю ласку, всю любовь, всю заботу, что ты мне дарила все 20 лет... Я помню все хорошие, светлые дни и сознаю, что лучше любить меня было нельзя..."
Бабушку освободили, но она вышла из тюрьмы тяжело больной. За ней ухаживала моя мама, которая вместе с племянницей Наташей приехала в Казахстан из блокадного Ленинграда. После горьких вестей о гибели в блокаде младшего брата, матери, старшей дочери и ее мужа Ольга Александровна скончалась 10 ноября 1943 года на руках у Михаила Ивановича.
Дед оставался в ссылке до 1958-го, затем вернулся в Ленинград, где ему дали комнату. Самыми драгоценными вещами для него были их с бабушкой венчальные свечи, обручальное кольцо и тетрадь в кожаном переплете со стихами Ольги Александровны (она занималась у Гумилева в его "Цехе поэтов" еще до Первой мировой войны). Тетрадь в блокаду сохранила друг семьи Наташа Васильева, и недавно моя двоюродная сестра Наталья Жакова составила и выпустила книгу со стихами Ольги Александровны*.
Счастье, что я успела узнать деда. Он проводил со мной очень много времени. Прекрасно рисовал. Работал над Собранием русских пословиц (41 тысяча пословиц!). Это был исключительный по масштабу личности и эрудиции человек. Он оказал на меня огромное влияние, хотя его не стало, когда мне еще не исполнилось и шести лет, в 1964 году. Потом мне всю жизнь очень не хватало дедушки. Что до лицейских друзей деда, я смутно помню Михаила Митрофановича Красовского, который умер раньше деда, и очень хорошо - его жену, Ольгу Моисеевну Ревич, которая умерла, когда я уже училась в университете.
Дед очень дружил и с Николаем Николаевичем Давыдовым, тоже лицеистом, правнуком Дениса Давыдова. Николай Давыдов вслед за своим знаменитым предком стал партизаном в Великую Отечественную. У нас в доме сохранился составленный Николаем Николаевичем пятиязычный Ботанический словарь с дарственной надписью.
Николай Давыдов, Михаил и Ольга Ревич были теми людьми, которые в марте 1935 года не побоялись прийти на вокзал проводить моих деда и бабушку в ссылку.
Ольга Леонидовна Саранчова
С.-Петербург
* О.А. Саранчова. "Я родилась у невских берегов..." Санкт-Петербург, издательство "Борей Арт", 2007. Тираж 150 экз.
В семье Саранчовых вот уже 75 лет хранится тетрадь в кожаном переплете со стихами Ольги Александровны. Первое из них датировано 1906 годом.
Знаешь ли ты, как жила
я годами?
Я молилась и ждала...
Оттого не страшно,
что меж нами
От разлуки тень легла.
Я привыкла верить терпеливо,
Как горящая свеча,
И гореть, и таять сиротливо,
Безответно-горяча.
Видно мне монахини суровой
Дан недаром строгий лик.
И тебе знаком венец терновый,
Молодой ты мой старик.
Помни: сердцем чую одиноко
Сердца равную печаль.
Оттого тебя мне так глубоко,
Так мучительно мне жаль...
3 мая 1924,
Ленинград
Благословляю вас,
родимые мои,
За то, что вы любить умели
с колыбели,
За то, что лаской вы еще
не оскудели,
за то, что и душой и кровью
мы сродни.
16 февраля 1939,
г. Карабогаз
...Не забывайте тех, кто
вас любил.
И берегите нежного ребенка,
Который к вам с улыбкой
подойдет,
Отца и мать, братишку
и сестренку, -
Из них ведь каждый смертен
в свой черед.
И будьте ласковей, добрее
к человеку:
Так короток и труден весь
наш путь;
Мы можем каждому из нас
прибавить веку,
И каждому помочь
передохнуть.
А сколько, сколько раз...
небрежным, колким словом
Мы ранили в душе кого-нибудь,
И он теперь лежит
под земляным покровом,
Не скажет, что простил,
не скажет: позабудь!
Нас всех связала смерть звеном
ненарушимым,
Мы все равны и все малы
пред ней,
Спешите же сейчас раздать
своим любимым
Всю ласку, всю любовь,
весь блеск души своей.
31 октября 1939,
г. Карабогаз
Девушка вошла в старинный
храм -
Поглядеть старинные иконы.
К небу возносился фимиам
И церковные струились
перезвоны.
Девушка, не веря в рай и в ад,
С детства не приучена
молиться,
Голову склоня у Царских врат,
Захотела плакать
и забыться.
Верилось - как будто мать
жива,
Брат еще на фронте не увечен,
Младшая сестренка не мертва,
И кошмарный сон войны
не вечен...
Долго ли стояла там она,
Одинокая среди чужих горей?
Но ушла домой уж не одна,
Вспоминая тишину у алтарей.
Шла и спотыкалась, как во сне,
И спалось ей в эту ночь так
крепко,
Будто не пришлось отдать
войне
Всё, что дорого, что в сердце
бьется цепко.
6 июня 1943, с. Чернорецк