В одном из номеров "Родины" прочитала о том, что журнал открыл рубрику "Мой дом". И сразу вспомнила свой, на пригорке в пермском поселке Абрамово. Всё лучшее в моей жизни связано с ним.
Это я на фотографии 1954 года - маленькая, смешная, держусь за руки мамы и отца. На улице зима, много снега, а сзади наш дом - деревянный, двухэтажный, крепкий. Дом привезли мои родители из Дедюхино в 1953 году, когда прибрежные поселки стало заливать камской водой.
Отец был хозяином дома. Бывало проснется рано, накормит кур, двух свиней, кошек, собаку, наберет воды в бочки и сядет на скамейке возле дома, покуривает, смотрит. Люди проходят мимо, удивляются: "Ну, Иваныч, у тебя и дом, веранды, балкончики, самолет с тремя пропеллерами на железной крыше. Загляденье!"
Своего отца он не помнил: тот погиб в Первую мировую войну. А мать с тремя детьми вышла замуж за вдовца, у которого своих детей была куча. Спасением для моего отца стала армия. Здесь он и в партию вступил. А потом приехал в Березники на строительство химкомбината. Всю жизнь работал в военизированной пожарной охране Содового завода. Был начальником караула. Очень любил свою работу. Говорил: "Я живу по сигналу". За три минуты надо быть готовым к самым непредвиденным ситуациям, связанным с риском. Когда отец приходил с работы, я встречала его возле дома. Он шел подтянутый, статный, серьезный. Одет в военную форму, брюки-галифе, сапоги. Наши родственники прозвали его генералом.
Значительное время наш дом стоял без фундамента. И куры несли яйца прямо под домом. Я маленькая, худенькая, залезала туда, находила кучу яиц, передавала их отцу. Он шутил: "Фундамент у нас будет самый крепкий, ведь дом на куриных яйцах стоит".
Отец пристроил к дому веранду. Спать там было очень приятно. Летом прохладно, черемухой пахнет из окна. Однажды на крыше веранды я устроила концерт. Была весна, соседи копали в огороде. Попросили: спой что-нибудь. Я пела "Соловей мой соловей", арию Челиты из оперетты. Отец тоже слушал. Оценил. Он и сам любил петь, только репертуар у него был другой. Бывало, выпьет и запоет, как заплачет: "Степь да степь кругом", "Тонкая рябина". А уж если частушки, да еще плясать пойдет, то только и думаешь, как бы второй этаж дома не провалился. Его любимая частушка:
С курино яичко.
Посмотрела, развернула:
А я большевичка.
Помню, как он мне красиво рисовал лошадей, как наряжал меня в большие платья, доставшиеся от двоюродных сестер, делал мне разные прически. Волосы у меня были темно-русые и большие голубые глаза, как у отца. Он расчесывал мою челку и приговаривал: вот сейчас ты похожа на Ленина (челка была заглажена и прилизана назад). Потом отец делал пробор и говорил: как у Сталина.
Я училась в девятом классе, когда однажды меня провожал до дома мой одноклассник. Он мне нравился. Сказать, что он был красивым, нельзя: невысокого роста, курносый. Он был самый умный в нашем классе. Я его пригласила на веранду. Мы говорили о прочитанных книгах, о самом популярном романе того времени "Лезвие бритвы" Ефремова. Потом я его проводила. Ждала на следующий раз, но он не пришел. А потом вообще перестал общаться со мной.
Когда через 30 лет мы встретились, он признался, что не стал приходить потому, что у нас был очень большой дом, а у них маленький. Виновато поцеловал мне руку.
Прошли годы. Дом наш постарел. Давно не стало отца. Однажды в огромном ларе, привезенном еще из Дедюхино, я нашла старый угольный утюг. Им пользовалась еще моя бабушка. С этого времени я стала собирать коллекцию утюгов. Сейчас у меня хранятся утюги XIX, XX, XXI века. А вообще, если поискать в нашем доме, можно найти много интересного: и старый патефон с пластинками, и медный самовар, и керосиновый светильник, и коллекцию репродукций с изображением Ленина, и мою переписку с болгарской девочкой Миткой Гайдаровой, и старинные туфли на высоком каблуке с калошами...
Мы мечтаем открыть частный музей в нашем доме. И я думаю, тогда он расцветет снова.