Эксперт: Снос телебашни в Екатеринбурге не опасен для зданий и людей

На вторую половину марта назначено обрушение недостроенной телебашни, которая простояла без консервации 26 лет. За это время ни один инвестор не взялся за ее реконструкцию, и стало очевидно: оставлять объект в таком виде больше нельзя. О том, как будет проходить снос самого высокого недостроя Среднего Урала, рассказал генеральный директор магнитогорского предприятия "Работы взрывные специальные" Юрий Овчаров.

В чем особенность телебашни с позиции профессионала по сносу?

Юрий Овчаров: Каждый год мы демонтируем около полутора десятков объектов в течение уже 30 лет, поэтому для нас уникальность екатеринбургской башни только в ее высоте (219 метров. - Прим. ред.). Хотя, конечно, она производит сильное впечатление: если стоять рядом и смотреть вверх, кажется, что она падает. Как любой высотный объект, башня довольно пластична и подвержена колебаниям: рабочее отклонение верхушки от оси составляет 140 миллиметров. Но все технологические решения, связанные со сносом, являются стандартными. До этого работы по демонтажу мы проводили на максимальной высоте 120 метров - ликвидировали зависший оголовок трубы Курганской ТЭЦ на газоопасном действующем производстве. Сейчас проводим на высоте 70 метров.

Как выбирали технологию? Вероятно, было несколько вариантов?

Юрий Овчаров: Технология обрушения ничем не отличается от тех, что применяются для демонтажа железобетонных труб. Делается выверенный вруб - как при валке дерева - в том направлении, куда необходимо завалить объект. Единственная особенность в том, что мы не будем применять взрывчатку. Вместо нее специальные составы - так называемые газогенераторы импульсного действия. При воспламенении это вещество выделяет большое количество газа, который действует как клин, разламывая конструкцию.

Башня сложится пополам?

Юрий Овчаров: Да, обрушение пройдет в два этапа, объект будет падать в направлении реки. Такой подход выбран в связи с тем, что мы ограничены сравнительно небольшим расстоянием до сооружений на противоположном берегу - полностью башня в него не укладывается. Плюс этот способ позволяет снизить поражающие факторы - сейсмическое воздействие на окружающие здания.

Именно "маленького землетрясения" все и боятся: район густонаселенный, рядом цирк, который требует капремонта, и метро.

Юрий Овчаров: Вся наша документация, в том числе результаты экспертиз по сейсмическому воздействию, по объектам культурного наследия, заключение тоннельной ассоциации по воздействию на метрополитен и сам проект размещены в Интернете в открытом доступе - любой может ознакомиться. Для наглядности: объекты культурного наследия, которые находятся в 80 метрах от телебашни, построены в XIX веке - даже для таких ветхих строений госконтроль подтвердил безопасность. Что уж говорить о современных зданиях, которые находятся в надлежащем техническом состоянии и построены с учетом сейсмичности уральского региона, то есть способны выдержать землетрясение силой 6-7 баллов... Есть такое понятие - коэффициент безопасности, так вот, при падении башни он превышает допустимый в среднем на 3-7 единиц. Для здания Екатеринбургского цирка и метрополитена произведены дополнительные расчеты по сейсмобезопасности.

Что это значит?

Юрий Овчаров: Для каждого здания есть показатель скорости смещения грунтов при основании, который является безопасным для конструкции. Допустим, объект способен выдержать десять единиц, а у нас по расчетам будет две. Десять делим на два - получается коэффициент запаса пять.

С землетрясением какой силы можно будет сравнить обрушение башни?

Юрий Овчаров: Расчеты дают показатель от 3,5 (ближние здания и сооружения на расстоянии 50-80 метров) до 1,47 балла (район метрополитена и цирка на расстоянии 270 метров) по 12-балльной шкале МСК78 (64) - важно не путать с 9-балльной шкалой Рихтера. Фактические показатели мы ожидаем меньшие, они будут замерены датчиками сейсмостанций по соответствующей программе мониторинга сейсмовоздействий от обрушения.

На противоположном берегу Исети идет стройка, стоят краны - они ведь не такие устойчивые, как здания. Не упадут?

Юрий Овчаров: Конечно же, нет. Только с виду краны хрупкие и неустойчивые, а на самом деле это очень сбалансированные конструкции. Самое большое влияние на них оказывает ветер - краны, если и падают, то не от сейсмических колебаний, а от сильного ветра. Кроме того, подъемная техника находится за пределами 200-метровой зоны от башни, где вообще не будет ощущаться сейсмическое воздействие. То же касается метро. Как вы знаете, оно выполняет двойное назначение: перевозка населения и объект гражданской обороны. Даже прямое попадание бомбы гарантирует сохранность людей и сооружения. Тем не менее по требованию заказчика и Уралгипротранса мы сделали дополнительную экспертизу, которая подтвердила точность наших расчетов.

Некоторые эксперты утверждают, что башня почти в идеальном состоянии: при ее возведении использовали бетон особой марки и с годами он стал только прочнее, металлоконструкции не успели износиться. Боятся, что подрядчик не берет это в расчет, так как привык иметь дело, как правило, со старыми и ветхими сооружениями. Вы излазили трубу вдоль и поперек - каково ее состояние?

Юрий Овчаров: Так говорит тот, кто по слухам судит о способе обрушения. Сама башня действительно выполнена из высокопрочного бетона, который до сих пор в хорошем состоянии. Это подтверждают наши исследования: по трудности бурения мы можем замерить прочность (кстати, она в разных местах отличается). Дело в том, что такие устойчивые трубчатые конструкции при обрушении ведут себя очень предсказуемо: при нашем способе они касаются земли не сразу всей поверхностью, а сначала верхушкой, затем через одну-две секунды волна соприкосновения переходит к основанию. Такого разнесения по времени достаточно, чтобы серьезно снизить сейсмическое воздействие. Например, в 2014 году мы демонтировали 72-метровую вышку екатеринбургского мукомольного завода и сам элеватор - там была монолитная очень жесткая конструкция. Она упала плашмя и осталась лежать практически целой. Как кулаком по столу. В случае с башней, где масса и верхней и нижней частей примерно одинаковая - по 4500 тонн, это будет скорее напоминать хлопок ладошкой, причем с перекатом.

Екатеринбуржцы боятся: вдруг башня начнет падать не туда, куда вы рассчитали. Какова вероятность ошибки?

Юрий Овчаров: Она равна нулю - мы строго следуем технологии и дополнительно применяем накопленный опыт страховки. Упадет точно в заданную сторону. Хотя башня может падать медленнее, чем ожидает простой человек: "задумается" на секунду, постоит, а потом начнет клониться. Возможно лишь отклонение на два-три градуса от оси падения. Это связано с тем, что падение направляет опорный целик (часть ствола башни), определенный расчетом. Он гарантирует: труба не обрушится в другую сторону. Опорный целик прошит арматурой с сеткой вязки 200 миллиметров, которая и дает небольшую погрешность - верхушка башни может приземлиться на три-пять метров правее или левее заданного ориентира. В рамках расчетного отклонения сделано демпферное сооружение - земляная подушка, смягчающая удар.

Куда полетят осколки?

Юрий Овчаров: Разлет при обрушении ограничен "сарафаном" из очень прочного укрывного материала, который мы надели на ствол башни. Его надежность проверена при взрыве металлических "козлов" в доменных печах, когда осколки разлетаются со скоростью до двух километров в секунду. А при падении башни на землю разлет осколков будет ограничен спецукрытием демпфера и не превысит 50-ти метров.

Можно ли говорить о каких-либо гарантиях?

Юрий Овчаров: Окружающие жилые и прочие объекты мы обследовали, задокументировали результаты, сделали мониторинг последствий обрушения. Мы гарантируем безопасное производство работ, а также возмещение доказанного ущерба. Сами работы застрахованы на 100 миллионов рублей - мы так обычно делаем в случаях, привлекших внимание общественности. Но еще ни разу не воспользовались страховкой.

Скорость ветра, снегопад и другие погодные явления имеют значение в момент обрушения?

Юрий Овчаров: Да, и мы их учитываем.

Могут ли возникнуть сложности с тем, что само обрушение отложено на месяц, ведь все было готово уже в феврале, оборудование простаивало и дожидалось назначенного дня?

Юрий Овчаров: Сложности только эмоциональные. Но должен сказать, что пути назад уже нет: подготовка предусматривает снижение устойчивости башни, она произведена, поэтому сейчас снос объективно необходим.