Как сын "врага народа" стал профессором МАИ
Погосян, в прошлом гендиректор "Сухого", "МиГа" и "Объединенной авиастроительной корпорации", отметил, что ученики профессора МАИ Житомирского составляют лицо современного самолетостроения.
Сам профессор Житомирский оценивает число своих учеников, которых он научил летать и конструировать самолеты, в 7 тысяч. Но это крайне скромная оценка. Можете сами провести эксперимент: зайдите на любой профессиональный авиафорум и задайте вопрос о Житомирском. Самая распространенная реакция: "А я учился по его учебникам!".
Сегодня Георгий Иосифович принимает поздравления со всех концов света, профессору - 95. Он - человек-эпоха. Родился 27 марта 1923 года. Это было время, когда еще был жив Ленин.
Что мы знаем о той эпохе? Ленин в первой половине болел, умер в 1924-м, наступило время Сталина. С одной стороны - массовые аресты "врагов народа", с другой - эпоха всеобщего энтузиазма и надежд. Молодежь массово увлекалась спортом и вступала в движение "ворошиловских стрелков", был популярен лозунг: "Комсомолец - на самолет".
Это не только страницы учебника истории, но и биография Георгия Житомирского, тогда еще просто подростка Жоры. Он отлично стрелял, занимал призовые места в республиканских конкурсах, как с малокалиберной винтовкой, так и с боевой трехлинейкой Мосина. Как сам вспоминает, жили тогда в Ташкенте, дома было много оружия, тренировался на пустыре. Отец организовывал перегон скота, часто брал сына с собой в экспедиции. Где Жоре доверяли роль разведчика: на лихом коне скакал впереди отряда, смотрел, чтобы не наткнуться на засаду басмачей. Строго говоря, с басмачеством к тому времени было уже покончено, но лихие люди в степях еще водились.
А в 1937-м отца арестовали. По совершенно надуманной причине: скот во время перегона терял вес, и это сочли вредительством. Георгий с мамой стали семьей "врага народа". Последовали опись имущества, быстрые сборы, переезд к родственникам в Чимкент. И жизнь без денег, и без работы. 14-летний Георгий тогда тоже мечтал стать летчиком. Как, собственно, и все сверстники. Но на этой мечте пришлось поставить крест. Правда, как оказалось, не навсегда.
Спрашиваю профессора: "Правда ли, что дети "врагов народа" должны были в школе публично отрекаться от отцов? В кино показывают, в книгах о таком пишут".
Отвечает: в его жизни такого не было. Никто не заставлял отрекаться. Отец еще был в лагерях (его выпустили только во время войны), когда семья вернулась в Ташкент. В родной школе Жора встретил всемерную поддержку со стороны педагогов. Опять занимался стрельбой, стал помощником военрука, освоил пулемет "Максим". Лично подготовил сотни "ворошиловских" стрелков. Школа заняла третье место по - как бы сейчас сказали - военному многоборью. Во многом благодаря ему, будущему профессору. Педагогический талант раскрылся рано.
Школу он закончил с золотой медалью, поступил в Ташкентский институт железнодорожного транспорта. После сдачи экзаменов за первый курс намеревался с невестой сбежать на пару недель на озеро Иссык-Куль. Билеты были куплены на 22 июня. Шел 1941 год...
В военкомате его сначала оформили в пехоту, потом военком вдруг передумал. Спросил: летчиком хочешь стать?.. Сначала отучился а Алма-Ате в школе пилотов первоначального обучения. Затем - школа летчиков-штурманов. Была возможность служить в запасных полках. Вопреки стереотипам из кино, во второй половине войны в Советском Союзе подготовили уже достаточно летчиков, причем готовили их хорошо, не "взлет-посадка и в бой". Голод в летном составе, объективно возникший в 1941-м, давно прошел, многие так и не воевали. Георгий Житомирский на фронт рвался.
В боевую часть - в 566 штурмовой авиаполк - был зачислен летом 1944-го. Воевал на Ил-2.
Был сбит в Восточной Пруссии. Для себя решил: в плен не сдамся, последняя пуля - себе. Перетянул через линию фронта, приземлился на брюхо. Затем полгода провалялся в госпиталях. Левая рука висела как плеть, врачи даже собирались ее ампутировать. Обошлось.
Несмотря на тяжелое ранение вернулся в полк. И... летал! Первое время почти не мог шевелить пальцами левой руки, но штурмовик все-равно пилотировал. Затем была академия, служба испытателем (испытывал на устойчивость к срыву в штопор послевоенные штурмовики). Последние 40 лет - профессор МАИ. Летал, кстати, до 80 лет.
А руку он вылечил фактически сам: тридцать лет ежедневных занятий с эспандером.
Профессор показывает мне фотографии: вот он в буденовке с красной звездой, ефрейтор летной школы. На фронте, в кабине штурмовика. А вот Путин вручает ему орден.
Интересуюсь: "Георгий Иосифович, а жизнь вас сталкивала с другими первыми лицами страны?".
"Сталкивала, но скорее не меня с ними, а наоборот, - демонстрирует неподражаемое чувство юмора ветеран. - В конце августа 1948 года умер Андрей Жданов. В одной из коробок парадных расчетов стоял и я. Сталин, выходя из траурного зала, локтем зацепил меня. Можно сказать - вот и столкнулись. Я застыл по стойке "Смирно".
"Это был Василий Сталин?" - уточняю на всякий случай.
"Нет, не Василий, а Иосиф Виссарионович, генералиссимус".
"Последствия были?"
"Нет. Сталин отступил, посмотрел удивленно на меня: как бы измерил взглядом снизу вверх и... Пошел дальше. У меня рост тогда был 193 см, - смеется профессор. - Это сегодня я усох".
Кстати, это неправда, совсем не усох. И в свои 95 - он высокий и стройный человек, с живым умом, прекрасной памятью.
Вчера, на вечере в честь юбиляра, офицер, представляющий главкома сухопутных войск, дал фронтовику очень точную формулировку: "Он из людей, которые несут свет и победу".
А что касается встречи со Сталиным, то на самом деле в те годы ситуация было совсем не комичной. Именно смерть видного большевика Жданова стала поводом для разработки печально знаменитого "дела врачей". За обвинением врачей в злонамеренном "убийстве" видных государственных лиц последовала истерия в масштабах всей страны. С национальным подтекстом. Которая отразилась и на карьере Георгия Житомирского. Кадровики припомнили его национальность. Офицера с академическим образованием, летчика-фронтовика и летчика-испытателя, орденоносца, отправили в отдаленный полк техником самолета. Тем не менее, все завершилось благополучно - в конечном итоге.
Имена тех бдительных кадровиков сегодня никто не знает. Канули в безвестность. А десятки тысяч летчиков и инженеров при упоминании имени Житомирского восклицают: "А я ведь учился по его учебникам!".
Жизнь все всегда расставляет на свои места. Все и всех.