В Берлине прошла премьера оперы в постановке российского режиссера

В Берлинской Государственной опере, недавно открывшейся после многолетнего ремонта, показали премьеру "Тристана и Изольды" в постановке музыкального руководителя театра Даниэля Баренбойма и Дмитрия Чернякова. Это их пятая совместная работа.

Для Дмитрия Чернякова это второе обращение к вагнеровскому "Тристану и Изольде". Первое было в Мариинском театре тринадцать лет назад. Режиссер рассказал историю людей, в жизни которых уже нет места слову "будет": только "было".

Главное здесь то, что прописанный в либретто "любовный напиток" как "двигатель" сюжета Черняков оставляет Доницетти и прочим легким комическим опусам. Наперсница Изольды Брангена ничего никому не подливает, и соответственно все, что происходит, совсем не миф. Взаимоотношения Тристана и Изольды - это настоящая драма (Вагнер определение "опера" категорически не признавал), развивающаяся по закону психологического триллера, где любовь - это рок.

И тут вагнеровская аксиома Liebestod ("Любовь = Смерть") разворачивается как пошаговая инструкция по применению, доказывающая, что в реальности нет места подлинной любви: лишь мечта о ней. Первые любовные слова, этих внешне некрасивых и уже поживших людей, тонут в приступе их же гомерического хохота. А знаменитый любовный дуэт Тристана и Изольды, занимающий фактически весь второй акт, оборачивается жесткой обоюдной отповедью за несбывшееся грезы. И на месть короля Марка его намеренно провоцируют, стремясь приблизить смерть, что дарит свободу от мучительных условностей бытия. И это не просто образец четкой постмодернистской концепции.

Есть шанс, что в репертуаре Большого театра появится "Садко" в постановке Чернякова

Все жестко по-вагнеровски, но только без романтического флера: Тристана и Изольду соединяет только смерть. Умирать Тристан возвращается в родительский дом (третий акт Черняков делает репликой своей мариинской постановки, будто подчеркивая, что мы все родом из детства). Тристан в отчем доме вновь переживает все ужасы своей судьбы, ощущает близость встречи с давно покинувшими этот мир родителями. И тут Изольда, наконец, следует за Тристаном.

Так же верно за Дмитрием Черняковым следует его постановочная команда - художник по костюмам Елена Зайцева, художник по свету Глеб Фильштинский, при этом, как всегда, режиссер сам себе сценограф. Главные партии исполняют Андреас Шагер и Аня Кампе (Тристан и Изольда). Следующей постановкой Даниэля Баренбойма и Дмитрия Чернякова станет опера Прокофьева "Обручение в монастыре". Но прежде режиссер поставит оперу Римского-Корсакова "Сказка о царе Cалтане" в Брюсселе на сцене театра "Ла Монне". Есть шанс, что увенчаются успехом долгие переговоры с Большим театром, в репертуаре которого тогда появится "Садко" в постановке Чернякова.

Кстати

В театральном Берлине нет и в помине никакой антироссийской истерии и санкционных настроений. "Штаатсопер" на Востоке и "Дойчеопер" на Западе не мыслят своих спектаклей без наших исполнителей. Например, в следующем сезоне на сцене "Штаатсопер" можно будет услышать Екатерину Семенчук в "Макбете", Максима Миронова в "Севильском цирюльнике", Елену Максимову в "Риголетто". "Дойчеопер" же просто обожает солистку Мариинского театра Татьяну Сержан, как свою Аиду и Тоску, а солистку Большого театра Динару Алиеву как Виолетту в "Травиате" или Магду в "Ласточке". Василиса Бержанская по окончании Молодежной программы Большого театра стала штатной солисткой театра. А режиссер Василий Бархатов на сцене "Дойчеопер" в этом сезоне поставил мировую премьеру живого классика немецкой музыки Ариберта Раймана L Invisible ("Невидимка") - оперу по трем символистским пьесам Метерлинка о столкновении человека со смертью.