Как во время войны на Урале жил и работал соратник Сергея Королева
Уроженцу польского города Лодзи простому еврейскому мальчишке Боре Чертоку светила разве что карьера подмастерья, если бы не увлечение радиотехникой. Мальчик даже продал трехтомник Брема из домашней библиотеки, чтобы купить только что выпущенные микролампы. В 9-м классе изобрел рефлексный двухламповый радиоприемник, что стало сенсацией в школе.
Многое из того, что Борис Черток потом придумал с коллегами, СМИ сопровождали словами "впервые в мире", но о нем самом мир узнал только после развала СССР, а до этого даже научные статьи Борис Евсеевич подписывал псевдонимом Евсеев. И уж тем более мало кто знает, что знаменитый конструктор зиму 1941-1942 годов провел на Урале, в поселке Билимбай. И она для него стала самой тяжелой из всех довоенных и военных зим.
Между собой инженеры называли эвакуацию командировкой из Европы в Азию: в Свердловск вывезли много научных институтов и авиазаводов из Москвы и Ленинграда, но всем места не хватило, и Черток с коллегами осел в 60 километрах от города. В Билимбае они создавали самолет будущего: БИ-1 с ракетным двигателем.
В поселок эшелон прибыл утром 7 ноября. Всех поселили в пустом храме, прямо на каменном полу, позже семейных распределили по избам, а холостяки так и ночевали в конструкторском зале. Под авиазавод выделили заброшенное литейное производство: окна и двери были выломаны, везде груды металлолома. За три месяца предстояло все расчистить и запустить завод. Жили практически впроголодь: "черная билимбаиха", варево из черной лапши, и 600 граммов хлеба - весь рацион эвакуированных. Столовой служил барак, который инженеры прозвали рестораном "Большой Урал".
Чертоки приехали в Билимбай впятером: Борис Евсеевич, Екатерина Семеновна с 3-летним сыном Валей и пожилые родители Чертока.
"Тяжелая физическая работа на строительстве завода на морозе до 50 градусов. Затем строительство самолета, доводки и огневые испытания двигателей. И это при продовольственном пайке на грани выживания. Удивительно, что в таких тяжелых условиях никто не жаловался на болезни, обычные для мирного времени. Но появились заболевания, присущие войнам. Мама добровольно вошла в состав бригады, которая выехала на борьбу с сыпняком. Не убереглась, через десять дней ее привезли в Билимбай с температурой выше 40 градусов. Когда я прибежал в больницу, она уже никого не узнавала. Мама умерла 27 марта 1942 года. Эта смерть была страшным ударом для меня и отца" (здесь и далее отрывки из мемуаров Бориса Чертока "Ракеты и люди").
27 марта станет для конструктора роковым: именно в этот день в 1943-м во время испытаний БИ-1 войдет в смертельное пике летчик Григорий Бахчиванджи, спустя 25 лет погибнет первый космонавт Юрий Гагарин, а в 2002-м скончается соратник Чертока академик Раушенбах. Причем и Бахчиванджи, и Гагарин разобьются в 34 года, а комиссии не смогут установить причину аварий. Не верящий в приметы Черток после таких совпадений начнет с тревогой ждать 27 марта.
Изначально Бахчиванджи не входил в билимбаевскую команду, но, после того как летчик-испытатель Кудрин попал в госпиталь, командование НИИ ВВС прикрепило к БИ-1 нового пилота.
"Он сразу всем понравился. Бахчи, как его успел окрестить Березняк, не сомневался в надежности нашего самолета и проявлял крайне уважительное отношение к конструкторам. Никакой спеси, свойственной многим летчикам-испытателям".
2 мая 1942 года БИ-1 выполнил первую пробежку по аэродрому не на буксире, а с работающим двигателем. Первый полет назначили на 15 мая.
"День угасал, надо было лететь. В который раз осмотрели самолет. Все, кому положено, доложили о готовности. Болховитинов обнял и по-мужски поцеловал Бахчи. Летчик легко влез в кабину, потрогал сектор газа, покачал ручкой "на себя - от себя", пошевелил педали. Спокойно сказал: "От хвоста!" - закрыл фонарь. Рев двигателя над затихшим аэродромом и яркий факел возвестили о начале новой эры".
Посадка получилась жесткой: подломилась стойка шасси, колесо отскочило, но толпа качала Бахчи на руках. На торжественном ужине всем объявили: полет продолжался три минуты девять секунд, за 60 секунд самолет достиг высоты 840 метров при максимальной скорости 400 километров в час. На следующий день в Билимбае провели митинг, прямо в сборочном цехе завода, растянув плакат: "Привет капитану Бахчиванджи, летчику, совершившему полет в новое!".
От главкома ВВС конструкторы получили задание построить 20 самолетов БИ-1 с полным вооружением, но этим планам не суждено было сбыться. А Борису Чертоку не довелось провести лето на Урале: его отправили в Москву бороться с радиопомехами в авиации. О гибели Бахчи конструктор узнал в наркомате. После аварии 27 марта 1943 года проект БИ-1 свернули. Звание Героя Советского Союза капитану Бахчиванджи присвоили спустя 30 лет.
"В какой мере создатели новой техники виновны в катастрофах?" - вопрос, который задавал Борис Черток, наверное, волновал многих. По мнению изобретателя, Бахчи погиб как боевой летчик, только в бою с еще не ведомым науке противником - околозвуковой скоростью.
В канун Дня космонавтики мы встретились с Борисом Чертоком, единственным внуком прославленного конструктора. Вот что он рассказал "РГ":
- По выходным я всегда бывал у дедушки с бабушкой на улице Академика Королева. Эти три высотки по просьбе Сергея Павловича специально построили для конструкторов. А после успешных первых запусков он вытребовал и место под садовое товарищество, чтобы его сотрудники могли хорошо отдыхать. Дачи на Пироговском водохранилище существуют до сих пор. Семьи конструкторов жили материально выше среднего: квартиры в сталинских домах, у деда - трофейный "Мерседес", который, правда, пришлось потом сдать и купить "Волгу". Но никто этого не подчеркивал.
Дедом он был самым лучшим! Например, привез из Германии радиолюбительские конструкторы, я из них собирал приемники, мотал антенны по всей квартире, бабушка ругалась, спотыкаясь. А еще они были заядлыми туристами. Я же больше всего любил записывать разные истории из жизни деда на бобинный магнитофон. Недавно нашел несколько старых бобин, оцифровал.
По будням Борис Евсеевич всегда приезжал домой часам к семи вечера. Он не распространялся, чем занимается. Хотя в гостях бывали и конструкторы, и космонавты, например, Борис Валуев, Юрий Гагарин. Дед очень дружил с Георгием Гречко и Алексеем Леоновым. Коллеги его любили и ласково звали Беч - по инициалам. Практически не умел повышать голос. Помню, он рассказывал, что, когда запускали в космос Гагарина, нужно было подписываться под узлами и агрегатами, за которые отвечаешь головой: "Боря, если бы меня сейчас вернули туда с нынешним опытом, я бы ни за что не подписал!". Потому что коэффициент прочности деталей никто не высчитывал, все делали впервые, риск жуткий. Но молодые ученые голову готовы были положить за идею. Дед до самой смерти ни одного запуска не пропускал, приезжал в ЦУП. Сильно переживал распад страны и регресс космонавтики.
Он очень просил, чтобы его похоронили рядом с бабушкой на Перловском кладбище, но после ухода началось: "Да вы что, не по статусу, давайте на Новодевичьем!". Потом громкие заявления, что в Королеве улицу именем Бориса Чертока назовут, в Москве одну из Останкинских переименуют. Я бегал, собирал кучу ходатайств - и тишина. Мне лично это не нужно, у меня своя гордость, внутренняя, за деда есть. И достаточно.
Михаил Турчин, ведущий инженер РКК "Энергия" имени С. П. Королева:
- Публика в Билимбае собралась творческая, но работали они не на фронт, а, выражаясь современным языком, занимались научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами. Проект БИ-1 был экспериментальный, свернули его потому, что поняли: в ближайшее время такие самолеты армии не пригодятся. Зато набрались опыта. С Борисом Чертоком мы познакомились на Байконуре, я 15 лет отработал у него помощником. Руководителем он был строгим, но лояльным. Королев ему не раз говорил в 1950-е: "Не умеешь подбирать кадры: они же доносы на тебя пишут! Гони!" Черток отвечал: "Да ладно". Но, если человек его подводил, вычеркивал навсегда из списка, не общался. Строго говоря, он был не конструктором, а руководил бригадой конструкторов-приборостроителей. Собирался отмечать свое 100-летие в 2012 году, планировал пригласить в ресторан 50-60 человек, с кем работал, и гулять, пока силы будут, но умер, не дожив до юбилея пару месяцев и пережив на девять дней сына Валентина.