То, что Хамзат заранее готовил резню на улице Монсиньи, подтвердил, помимо прочего, видеоролик, распространенный через Интернет. На нем парень в черном капюшоне на чистом французском языке присягает на верность экстремистской организации и призывает единомышленников следовать его примеру. В Париж семья Азимовых перебралась относительно недавно - полтора года назад. До этого они жили на окраине Страсбурга в квартале "Эспланад". Там Хамзат отучился в школе и получил "бак", как здесь называют аттестат зрелости.
По рассказам соседей, его отец и мать запомнились как люди верующие, но умеренные, и каких-либо радикальных мыслей, по крайней мере, на публике не высказывали. Что касается Хамзата, то он увлекался спортом, видеоиграми, а когда подрос, привлек к себе внимание полиции: среди его знакомых оказались лица, мечтавшие побывать на Ближнем Востоке, чтобы влиться в ряды джихадистов, в том числе ближайший друг и одногодка Хамзата по имени Аким.
Хотя документальных подтверждений того, что Хамзат и сам был не прочь составить им компанию, на тот момент не было, парень вместе с приятелем попал на заметку правоохранителям. Летом 2016 года его внесли в список "S" ("опасных для национальной безопасности"), спустя год уже в Париже его пригласили на профилактическую беседу в антитеррористический отдел уголовной полиции. Тогда его подозревали в контактах с неким персонажем, который воевал в Сирии на стороне радикальных боевиков. С Хамзатом в полиции побеседовали и отпустили. Как оказалось, зря.
Его друга Акима полиция арестовала в Страсбурге на следующий день после драмы в Париже. У него были изъяты все электронные носители, над которыми сейчас работают эксперты. Здесь не верят в то, что террорист был "одиноким волком" и у него не было подельников.
И все-таки остается без ответа вопрос, почему местным властям не удается справиться с регулярно происходящими в стране терактами? Ведь парижского террориста Азимова знали в полиции и он был внесен в список "S". Этот вопрос, который серьезно беспокоит всех французов, "РГ" задала руководителю Европейского центра стратегической разведки и безопасности Клоду Монике. Вот что он ответил:
- Увы, в подобных делах 100-процентной гарантии не бывает. Что касается упомянутого списка, то в нем около 25 тысяч имен, из них 12-15 тысяч тех, кто, так или иначе, имеет отношение к радикализму. Среди них попавших в список есть личности, которые принимали участие в той или иной степени в насильственных акциях, включая теракты, но, отбыв тюремное наказание, оказались на свободе. Там же те, кто посещал салафитские мечети, планировал отправиться на джихад в Сирию или те, у кого родственники там побывали. Поэтому можно говорить о более опасных индивидуумах и о тех, кто по видимым признакам представляет меньшую угрозу. В первой категории - около трех тысяч человек, и, понятно, что им уделяют больше внимания. Что это значит? Активный мониторинг их выхода в социальные сети, постоянная прослушка телефонных разговоров. Я уже не говорю о 24-часовой физической слежке, которая требует участия подчас не менее 30 агентов, нескольких машин и мотоциклистов.
Проверки остальных, а это как-никак десять тысяч человек, проводят реже и выборочно. Азимов как раз и входил в это число. Действительно, его дважды вызывали на беседы, последний раз 16 месяцев назад, но подозрительной деятельности за ним замечено не было. Существующая система позволяет арестовать многих радикалов - это происходит каждую неделю, и за последние два с лишним года было предотвращено во Франции около 60 терактов. Тем не менее правоохранительным органам приходится постоянно делать выбор, и, конечно, на всех средств не хватает. И тут-то, естественно, возникают проблемы, а значит, порой и промахи.