Феминистки берут Каннский фестиваль в клинч

Режиссер Хирокадзу Кореэда всегда был сосредоточен на теме семейных связей - вспомним драму "Каков отец, таков и сын", получившую Приз жюри в Каннах. Его интересует, почему люди живут вместе, что их удерживает друг возле друга, и есть ли такие понятия, как долг и семейная честь, или это только прекраснодушная выдумка? Берясь за эту картину, режиссер собирался взять слоганом сомнительную максиму: "По-настоящему нас связывают только преступления". Больших преступлений он не хотел - пусть будут мелкие магазинные воришки.

Фильм начинается в почти чаплинской трагикомической интонации: отец семейства Осаму Шибата и его малолетний сын Шота со снайперской точностью заправских профи ритмично роняют в сумки набитые провиантом пакеты с полок супермаркета; здесь даже музыка почти чаплинская - прозрачная забавная капель. По пути к домашнему очагу оба видят замерзающую девочку в темном морозном закутке, кормят ее крадеными крокетами и, преисполнившись жалости, приводят домой. И малышка становится еще одним членом немалого семейства, которому и без того тесно в крошечной захламленной хибарке (оператор Кондо Рюто снимает этот быт так, что даже лица, там и сям выглядывающие из груд хлама, кажутся все тем же мусором). Девочку обучают единственному искусству, которому научен и сам Осама, - воровать…

Впрочем, даже если бы я захотел пересказать сюжет картины, это у меня не выйдет: по видимости там как бы ничего не происходит. Люди готовят пищу, едят, со смаком втягивая горячую лапшу, моются в чане, девочка подрабатывает в подобии пип-шоу, детки незаметно растут, старая бабушка становится еще старее и в конце концов умирает. Почему бы не своровать и ее пенсию? - соображает благодарный сын, и бабушку хоронят тайком, не сообщая о своем горе властям. Да и горя особого нет: тут все чувства словно притуплены, люди просто живут, как живут, как едят и дышат. Иногда позволяют себе немного радости - поплескаться в море, например. Видимое благополучие, конечно, распадется, как весь этот картонный домик. Потому что присвоение чужой малышки - это похищение человека, преступление. Попутно выяснится, что и связи папы и сына тоже не совсем родственные. И получится как раз то, что сформулировано в слогане: дружное семейство скреплено только темными делишками. Не осуждение. Констатация. И сочувствие. Ведь все навеяно газетными хрониками - а люди на преступления идут не от хорошей жизни.

Если искать в мировом кино параллели второму японскому фильму "Асако I & II" режиссера Рюсукэ Хамагути, это, вероятно, был бы Вуди Аллен или Педро Альмодовар с их полукомической сосредоточенностью на финтах женского сознания. Героиня погналась за двумя зайцами и, конечно, не поймала ни одного. Осако (Эрика Карата) - студентка, молоденькая, хорошенькая, наивная и влюбчивая. Увидела на фотовыставке смазливого мальчишку Баку, пошла за ним - и, конечно, вспыхнула жуткая любовь с первого взгляда. Ее предупреждают подруги: он сердцеед, не верь ему. И действительно - ветреный красавец скоро ее бросит без объяснения причин. Через годы она его снова встретит, остолбенеет, но это окажется не Баку, а совсем даже Рехей - такой же смазливый, и даже играет его тот же модельный актер Масахиро Хигаши. Но - другой. Неудивительно, что она тут же заменит своего неверного Баку его двойником. И снова будет любовь, но не такая бурная, а как бы задумчивая: в этом новом Рехее девушке будет не хватать прежнего Баку. А потом появится Баку, и она не задумываясь пойдет за ним. Но теперь в этом Баку ей будет очень не хватать Рехея. За изменчивостью данного женского характера следишь не без интереса, и наверняка в каждом зрителе тут же вспыхнут подходящие параллели из его собственной жизни, а для свирепствующих тут в Каннах феминисток этот фильм - просто подарок, будущий объект их яростных атак. Увы, режиссеру фильма не хватает только одного, но в таком сюжете категорически необходимого - чувства юмора. Будь это лирическая комедия - цены бы ей не было. А так - заурядное мейнстримное кино, которое на фестивале такого уровня выглядит то ли белой вороной, то ли хромой уткой.

Но вообще всему этому мужскому режиссерскому шовинизму в Каннах приходит конец. Феминистки подсчитали, что за все годы своего существования фестиваль показал 1866 режиссерских работ мужчин и только 82 - женщин. Вышли на красную дорожку внушительной демонстрацией во главе с председателем жюри Кэйт Бланшетт и заявили решительный протест всяческой дискриминации и сегрегации слабого пола. И на следующий день дирекция фестиваля подписала пакт о капитуляции - обет, в котором отныне фестиваль клянется соблюдать гендерный паритет и сделать отбор картин еще более прозрачным. Таким образом, отныне кино уже совершенно официально делится не на хорошее и плохое, а на мужское и женское.