Поделиться
Магия этой картины не только в ее художественном совершенстве и детективной напряженности. Для меня, да и не только для меня, наверное, она имела историческую ценность - мы плохо знали историю Третьего рейха, а тем более его вождей. Вымысел Юлиана Семенова и Татьяны Лиозновой восполнял этот пробел, тем более что имел достойную документальную основу. В советскую эпоху художественное творчество нередко опережало историческую науку. Ведь война - это не только битва штабов и разрушительной техники, это всегда столкновение людей, каждый из которых уверен в своей правоте. Она всегда имеет человеческое измерение. Даже у врагов. Понимание этого требует времени.
Не скрою, заглянул и на другой канал, где шла раскрашенная, цветная, редакция этой ленты. И не смог смотреть, вернулся к первоисточнику. Цвет не прибавил ни достоверности, ни образности, напротив, превратил высокий исторический детектив в подобие "веселых картинок".
Первую серию "Семнадцати мгновений весны" мы увидели 11 августа 1973 года, в это время цветные телевизоры не были редкостью даже в нашей стране. Но авторы остановились на черно-белой пленке. В этом был важный художественный смысл, который не стоит разрушать. Ведь никто не покушается на то, чтобы раскрасить гравюры Дюрера или Гойи. И можно поблагодарить журнал "Искусство кино", который вернул на большой экран в преддверии Дня Победы великий фильм Михаила Калатозова "Летят журавли", отреставрировав, сохраняя поэтическое многоцветье черно-белого изображения.
Но дело не только в сохранении чистоты авторского замысла. Юлиан Семенов хорошо знал цену "нового журнализма" в прозе и театре. В конце 60-х годов романы американцев Трумена Капоте и Нормана Мейлера, пьесы европейских драматургов-документалистов были известны в СССР. Литература, уставшая от идеологической дидактики, как будто предлагала читателям и зрителям "правду и ничего кроме правды". Этот стиль демонстрировал доверие к публике. Понятно, что эта демонстрация таила известное артистическое лукавство. Ведь авторы оставляли за собой право отбора и монтажа событий. Равно как и возможность творческого создания новой реальности, принимающей обличье достоверности. Новой реальности, которая вступала в сложные отношения с подлинной историей, но посягала на еще большее проникновение в ее тайны. В этом и состоит дерзость любого по-настоящему творческого замысла.
Черно-белое погружение в прошлое, словно рентгеновский снимок, снимает покровы с многоцветья повседневности, обнаруживает суть, остов бытия.
В конце шестидесятых годов в журнале "Новый мир" философ Эрих Соловьев опубликовал статью "Цвет трагедии белый", не утратившую полемичности по сей день. Он справедливо утверждал, что именно в пронзительной белоснежности исчезают тени и подробности, мешающие обнаружить скрытые смыслы, реальные пружины, движущие судьбами людей и планет. И хотя, как мы знаем, античные греки жили в пестрой реальности, прикосновение к тайне божественного знания требовало внятного конфликта света и тьмы.
Кинематограф, так кропотливо и вдохновенно осваивающий пространство цвета, так изысканно и проникновенно его использующий, создавший шедевры, завораживающие глаз бесчисленными оттенками многохромности, не выигравший, но и не проигравший в соревновании с живописью, словно устал от избыточного красочного праздника. И совсем не случайно ряд серьезных мастеров к неудовольствию крупных прокатчиков вернулись к черно-белому изображению. Его условность кажется им более безусловной, чем пиршество экранного многоцветья. Особенно, когда речь идет об историческом материале. Первоклассная лента Станислава Говорухина о Сергее Довлатове, пронзительный "Рай" Андрея Кончаловского, "Лето" Кирилла Серебренникова, которое, несмотря на драматические условия его завершения, получилось художественно убедительным, новый фильм о советских 50-х годах, который еще только снимает Андрей Смирнов, - все это кинематограф, где раскрытие полноты жизни, ее величия и трагедии не требует всех цветов радуги. У черного и белого здесь куда как больше пятидесяти оттенков. Примечательно, что в фильме Серебренникова цвет появляется лишь в подлинно документальных кадрах, и они кажутся менее достоверными, чем те, что сыграны и сняты сегодня.
В возвращении к гамме черно-белого - в кинематографе, фотографии, других явлениях видео-арта - чувствуется не столько определенная усталость от цвета, который доступен сегодня любому владельцу современного мобильного телефона, сколько усталость от самой возможности все и вся раскрасить любыми красками. Превратить любую историю в шикарный киноаттракцион. В индустриальный продукт, ценность которого определяется объемом продаж в первые предвыходные и выходные дни.
Наверное, у каждого из мастеров, которые принимают решение выразить свой замысел, ограничив себя двумя цветами и их оттенками, существуют глубоко индивидуальные мотивы. Но, кажется, все вместе они стремятся защитить права киноискусства перед молохом индустрии. Ведь каждый из них не новичок в кинематографе и прекрасно знает, какие мытарства ждут их законченные фильмы в кинотеатральных сетях. Но потребность в осмысленности художественного высказывания, в приближении к разгадке тайн бытия для них важнее желания увидеть свою картину в списке лидеров проката.