В Москве выступил Марис Янсонс с оркестром Баварского радио

Выступление мюнхенцев на сцене Концертного зала Чайковского завершало турне оркестра, приуроченное к 15-летию сотрудничества с Марисом Янсонсом, возглавляющим Симфонический оркестр Баварского радио с 2003 года. В маршрут гастролей вошли Гамбург, Франкфурт, Нью-Йорк, Рига, Хельсинки, Петербург.

Об уровне баварского оркестра, входящего в элиту лучших десяти оркестров мира, московская публика уже имела впечатление по их выступлению с Марисом Янсонсом в Большом зале консерватории в 2013 году. Именно поэтому в зале Чайковского был аншлаг и та редкая атмосфера всеобщего воодушевления, которая случается только на исключительных по своей значимости событиях. И действительно, искусство оркестра не могло не восхищать - красота и точность оркестрового звука, безупречные соло, никакой аффектации в трактовках - логика, ясность, лаконизм. Программу открыла Третья ("Героическая") симфония Бетховена - два мощных аккорда вступления прозвучали, как удар судьбы, как рок героя.

Звуковая картина первой части отделана со всеми подробностями: героический настрой, твердые линии фразировки, активно меняющаяся динамика, выпуклые инструментальные соло - яростный бетховенский мир. В траурном марше второй части героический дух музыки стал мрачным, но не скорбным, а в середине ее полифоническая фактура разрослась у Янсонса в такое мощное фортиссимо, что звучал уже траур по всему миру, по конечности человеческой жизни. Скерцо, наоборот, поразило воздушным пианиссимо, мягкостью контрабасов и породистым, "альпийским" звучанием фанфар. Финал Героической симфонии, по сути, звучал как бетховенское послание - с героическими интонациями, напором марша и поразительным соло гобоя, парящим над оркестром, словно вечная душа человека, которую победить ничем, даже смертью, нельзя.

Восхитил оркестр и в "Дон Жуане" Рихарда Штрауса, мюнхенца по происхождению, традиционно считающегося фирменной частью репертуара мюнхенских оркестров. Здесь оркестр продемонстрировал совершенное мастерство: грандиозные ликующие тутти, сверкающий звук и стремительные темпы, закручивающие в своем вихре "тематику" Жуана. Абсолютно завораживающими были соло скрипки и гобоя. Финал "Жуана" обернулся у Янсонса строгим тремоло скрипок и короткими, как предсмертное дыхание, аккордами.

Смертоносной энергией оказался наполненным у баварцев "Вальс" Равеля, написанный композитором в 1920 году и пронизанный ужасом Первой мировой войны. У Янсонса этот "Вальс" начался с жутковатого даже не гула, а пульса вибрато контрабасов, с механически мерно пробегающих по оркестру коротких вальсовых волн. Поначалу безмятежно разворачивающийся под всплески арф Венский вальс постепенно менял свои очертания, прерывался устрашающим пульсом контрабасов, искажался, превращаясь в машину с жестким механическим ритмом, ускорявшим вращение, пока "героя" не перемалывало в воющем глиссандо меди и ударах тамтама. Это факт, но баварский оркестр с Янсонсом играл в этом концерте самые сегодня актуальные смыслы не только музыки.